«Как Долли ходила в детский сад». Театр «Титтут» (Стокгольм, Швеция).
Режиссер Инг-Мари Тирен, художник Эва Грютт

На фоне черного задника — небрежно застеленная разноцветными одеяльцами деревянная детская кроватка с двумя спинками; слева — игрушечное креслице с чехлом в цветочек и табурет с большим металлическим будильником; справа — белая тумбочка с выдвижными ящиками. «Долли идет в детский сад. Все должны ходить в детский сад. Так повелел король», — молодая актриса в черной водолазке и красной юбочке в складку заводит будильник, он оглушительно звенит, и вот… на кроватке кто-то начинает шевелиться. А вскоре из-под одеяла появляется главная героиня спектакля: голова — шарик, украшенный четырьмя оранжевыми войлочными локонами, еще один шарик — носик, синие глаза-бусинки, мягкие ручки-ножки. У планшетной куклы дурацки-неотразимая внешность настоящей тряпичной игрушки, какую могла бы смастерить очень добрая мама или бабушка! И связать для нее такое милое полосатое платьице, и пришить на месте ушей металлические колечки-сережки. Не слезая с кровати, кукла проделывает что-то вроде короткой гимнастики…

Вообще-то, вся история о том, как кукла по имени Долли собирается в детский сад (куда с ней по различным уважительным причинам не могут отправиться другие игрушки), встречается там с друзьями утенком и поросенком, играет с ними (и даже дерется!), а потом собирает всех за круглым столом с чаем и плюшками, — исчерпывается самым кратким пересказом. Просты (на быстрый поверхностный взгляд) и средства, которыми этот сюжет воплощается на сцене, но до виртуозности безошибочны.

Виртуозности стоило ожидать — режиссер Инг-Мари Тирен (основательница театра «Титтут» — так звучит по-шведски русское «ку-ку») тридцать лет своей творческой жизни посвятила созданию спектаклей для маленьких, совсем маленьких. Двухлетние зрители на сегодняшний день составляют, скорее, «среднюю группу» аудитории этого театра. Во многие из российских театров кукол таких малявок сейчас пытаются «не пущать», вполне обоснованно апеллируя к особенностям детского восприятия, неспособного разделять реальность и условность. С одной стороны, с этими педагогическими выкладками трудно не согласиться: поход в театр всегда в некоторой степени — риск, а сценическая условность зачастую способна травмировать не только уязвимую детскую, но и вполне закаленную психику. Кроме того, считается аксиомой, что истинно творческое самовыражение не может быть совместимо с рекомендациями педагогов или психологов. С другой стороны…

И.-М. Тирен начала актерскую карьеру в театре Михаэля Мешке, одного из признанных лидеров европейского кукольного авангарда. Его «Marionetteatern» открылся в Стокгольме в 1958 году, М. Мешке и его труппа серьезно изучали наследие японского театра бунраку, искали новые синтетические формы и выразительные средства — и первыми среди кукольников Швеции стали делать спектакли, адресованные именно детям. Будущая основательница самого маленького театра Стокгольма успела сыграть и весьма «взрослые» роли, например — устрашающе властную Мамашу Убю. Позднее она часто говорила о том, что не только научилась у М. Мешке всему, что знает о театре кукол, но обязана ему возникновением собственного театра. Ведь именно Мешке пришла в голову идея, что специально для малышей, оказавшихся в театре заодно со старшими братьями и сестрами, можно организовать маленькие спектакли в кафе «Marionetteatern». И тогда в репертуаре И.-М. Тирен появилась роль Клоуна Тима — главного персонажа и кукловода в одном лице. Очевидно, Мешке разглядел в актрисе какие-то качества, которые могли быть реализованы именно таким образом, — и позже эти качества потребовали еще более масштабной реализации. Она покинула «Marionetteatern», чтобы в 1977 году организовать «Титтут» — первый в мире театр для самых маленьких зрителей.

В начале поисков собственного творческого почерка И.-М. Тирен вдохновлялась… композиционными принципами оформления детских книжек. Отдавая себе отчет в том, что малыши чаще всего не способны непрерывно следить за действием, могут устать, отвернуться, отвлечься, она стала строить свои спектакли из небольших сюжетных элементов — «bubbles» («пузырьков»), как она их назвала. Чтобы каждый «пузырек» мог быть воспринят ребенком как книжная страничка с яркой картинкой и недлинной подписью — и как часть целой истории, и как самоценный, завершенный эпизод. Смонтированные таким образом спектакли отличал размеренный, спокойный ритм, определивший «фирменный стиль» режиссуры И.-М. Тирен. В этом же стиле ею был поставлен в 2007 году и спектакль «Как Долли (по-шведски — Дола) ходила в детский сад», который мы увидели в сентябре на московском фестивале театров для детей «Гаврош».

Наверное, особенно интересным для сетующих на недостаток хорошей кукольной драматургии покажется тот факт, что литературным первоисточником для спектакля послужила детская книжка. Писатель Барбра Линдгрен и художник Ева Эрикссон сочинили уже упомянутый сюжет о кукле, текстовая составляющая которого уместится буквально в четыре-пять строчек. Стиль и фактура иллюстраций намеренно приближены к детскому рисунку цветными карандашами: чистые, спокойные краски, обманчиво неуверенная, чуть «лохматая» линия… Книжка была издана в 2005 году, стала поистине культовой для шведских малышей — и «Титтут» рискнул взяться за создание ее сценической версии, в результате не менее успешной.

Сценография воспроизводит книжку почти буквально! Хотя, разумеется, использует специфически театральные приемы и возможности. Например, масштаб кроватки, которая служит кукловодам и ширмой, и столом, увеличен в два — два с половиной раза, такой, наверное, и выглядела бы мебель в глазах младенца или (если бы они могли видеть!) детских игрушек. Вообще, восприятие ребенка, возможно впервые оказавшегося в театре, учтено здесь «до миллиметра», и препятствием для очевидной сценической художественности зрелища это не становится.

В самом начале спектакля актрисы выносят на авансцену коробку, разрисованную под домик с окошками, заглядывают внутрь, поочередно вынимают и показывают зрителям маленьких, в ладонь размером, дублей героев будущего представления. Заводной лягушке дают попрыгать по крышке коробки, крокодилу — «укусить» актрису за нос, обезьянке — взобраться к ней на макушку… Это вполне артистически представленный сюжет, но он выполняет и важную задачу — подготовить малышей к тому, что большие планшетные куклы, которые вскоре появятся перед ними, — не страшные «живые» существа, а игрушки, с которыми будут именно играть две симпатичные доброжелательные «тетеньки». Подобных моментов в спектакле множество, каждый органичен, интересен и говорит о глубочайшем уважении к маленьким зрителям (в том числе и к российским: в Москве история про Долу зазвучала на русском языке). Никакой халтуры!

Замечательно выразительные, остроумно придуманные (вот хотя бы перчаточка-лягушка с деревянной пастью, которую используют как кастаньеты!) куклы. Точно воспроизведенные в текстиле и поролоне персонажи книжки на сцене демонстрируют интереснейшее качество, столь труднодостижимое и столь важное для театральной куклы: даже будучи оставленными на некоторое время без движения, они выглядят абсолютно живыми, причастными к действию.

Фонограмма сочетает шумы и музыкальные фрагменты, написанные специально для спектакля композитором Лейфом Хултквистом в стилистике, близкой к джазовой. Появление мишки с оторванной лапой, например, сопровождают низкие «ленивые» духовые звуки, а Долли бежит в детский сад под ритмичную фортепианную мелодию.

Актрисы Сара Бексель и Инга-Лиль Эллунг умеют и деликатно донести театральную образность до малышовой аудитории, и порадовать по-настоящему виртуозным кукловождением. Для искушенного зрителя кульминационной, несомненно, станет сцена, когда кукла Долли, размахивая ручками и притоптывая красными лаковыми (настоящими детскими, на липучках!) туфельками, протанцовывает всю дорогу в детский сад. Долго любоваться точной, по-настоящему детской, абсолютно живой пластикой куклы — удовольствие скорее для знатоков, чем для двухлетних, поэтому и длится эта задорная сценка не более полутора минут.

В финале актрисы устанавливают прямо на кроватке накрытый белой скатертью, сервированный к чаю игрушечный стол и рассаживают за ним всех без исключения персонажей, даже для оторванного жирафьего хвостика имеется отдельный чайный прибор. Последний «пузырек» спектакля — также акт самый артистический, а возникающая в его результате композиция (этакий «групповой портрет») просто излучает флюиды совершенно безоблачного счастья, для которого только и нужно, что несколько друзей да плюшки с корицей…

«Как Долли ходила в детский сад» — последняя работа И.-М. Тирен в театре «Титтут», руководство которым она оставила два года назад. Пожалуй, этот спектакль можно считать ее итоговым художественным манифестом, адресованным не только двухлетним зрителям, но и всем тем, кто (с радостью или поневоле) «делает искусство» для них. А российским знатокам и практикам театра кукол, наверное, забавно будет обнаружить, что эта актриса и режиссер искала свой путь в искусстве, следуя воспринятой от авангардиста М. Мешке концепции «маленького художественного театра», тогда, когда наша страна еще называлась Советским Союзом. Когда малыши вновь и вновь прилипали к телеэкранам, транслировавшим мультик про Карлсона, подростки охотились за пленками с записью «АВВА», взрослые вели диссидентские разговорчики о том, что настоящий социализм существует и процветает не у нас, а в Швеции. И как раз тогда, когда уже «пала ширма» и «кукольный с драматическим рыли тоннель на встречу друг другу», и Уральская зона отстаивала свое «взрослое» право на Брехта и Шекспира.

Ноябрь 2009 г.