У. Шекспир «Сон в летнюю ночь». Театр «Скоморох» (Томск).
Режиссер-постановщик Роман Виндерман, режиссер Марина Дюсьметова, художник Любовь Петрова

Наверное, еще долго еще в благодарной памяти томского театра «Скоморох» как самое большое счастье будут ощущаться семнадцать лет работы в нем главного режиссера Романа Виндермана. Чем дальше будет уходить время, тем большей утопией кому-то со стороны будут казаться отношения этого режиссера с труппой, со всеми, кто работает в театре. Но и эти отношения, и счастье совместной работы были! Может быть, поэтому в последнем спектакле — «Сон в летнюю ночь», который соединил замысел Мастера и творческую энергию созданного им коллектива, самой реальной, живой стала театральная линия. Комическая история встреч, ночных репетиций и самый спектакль самодеятельных артистов сыграны Владимиром Козловым (плотник Пигва), Дмитрием Никифоровым (столяр Миляга), Александром Капрановым (ткач Основа), Юрием Орловым (починщик раздувальных мехов Дудка), Дианой Турклиевой (портной Заморыш) как главная линия в шекспировском шедевре.

«Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…» Актеры представили историю любви к искусству театра, жажду самореализации в нем людей не самых красивых, не самых уверенных и ловких в жизни, но предназначенных для театра судьбой — как явление самого Театра. Того театра, что, по точной формуле Пушкина, «родился на площади и составлял увеселение народное», того балаганного, трагифарсового искусства, в традициях которого, по-разному трансформируя их в разных спектаклях, работал под руководством Виндермана его «Скоморох». Отчаянное воодушевление и самоотверженность исполнения истории Фисбы и Пирама самодеятельными актерами перед герцогской четой и их гостями, наивность выразительных средств, в том числе и древнейших средств театра кукол, вызывают шквальный хохот зрителей, и спектакль заканчивается бурей аплодисментов. Эта единственная по содержанию трагическая история любви в завершение целой серии счастливо-утопических сюжетов предстает в травестии специфического исполнения как апофеоз искусства театра.

Впервые «Сон в летнюю ночь» был задуман и поставлен Р. Виндерманом в трудное для «Скомороха» время. Стационар был закрыт в связи с технической невозможностью его эксплуатации, и режиссер ставил спектакли своего театра совместно с немецкими актерами, чтобы его актеры могли играть в Германии («Раскольников» в штутгартском «Theater am Faden»), с американскими, чтобы представлять в Штатах. Так, в творческом общении с режиссером Джефри Навиесом из «Open Hand Theatre», охотно использующим технику работы на ходулях, родились спектакли «Юнона и Авось» А. Рыбникова в 1992 г. и «Сон в летнюю ночь» В. Шекспира в 1993 г. Последний спектакль удалось дважды показать и в Томске на сцене ТЮЗа. Это было феерическое зрелище!

Герцог Афин и его избранница в соответствии со своим социальным и статусом и местом в культурной традиции (Тезей и Ипполита!) были необычайно величественны и почти недоступны окружающим. Они в своей любви существовали где-то высоко-высоко (здесь-то и пригодилась столь любимая американскими кукольниками техника работы на ходулях). Казалось, эта счастливая пара жила только собой, они видели, слышали, понимали только друг друга — большая часть зрителей на первых спектаклях в Томске их тоже не понимала: американские актеры говорили на своем языке, воспринимавшемся не то как речь богов, не то как воркование влюбленных.

Стремительно «летал» на роликовых коньках по сцене маленький эльф Пэк, исполняя (правда, иногда что-то путая) приказы царя фей и эльфов Оберона. В роли почти бессловесного Пэка первоначально гоняла американская актриса. В последней редакции спектакля образ Пэка воплощают две актрисы, реализуя на сцене сказочно-фантастические способности героя — не успел он скрыться в одну сторону, как мгновенно появляется с противоположной или в другом, самом неожиданном месте. Марина Дюсьметова и Валерия Карчевская (в первой постановке Дюсьметова играла прекрасную царицу эльфов и фей Титанию, а Карчевская — юную влюбленную Елену), работая в одинаковых костюмах, добиваются некоторого сходства голосов, пластики, жестов, чтобы заинтриговать зрителей, заставить их удивляться, как это один персонаж может так быстро оборачиваться.

Невероятными красками играл и играет ночной лес, позволяя время от времени увидеть самого Оберона и Титанию. У себя в лесу, при специальном освещении, за прозрачным занавесом, они предстают огромными, выше самого Тезея. Исполнители ролей (а это молодые артисты Вячеслав Васильевский и Ирина Нигматулина) поднимают над собой огромные силуэты, по конструкции напоминающие огородные пугала, но в роскошных, развевающихся на лесном ветру одеждах. А появляясь на сцене, влюбляясь, ревнуя, эти герои оказываются обычного человеческого роста, на месте масок обнаруживаются живые лица, и видны все перемены их настроений, когда они гневаются, ругаются, интригуют, мирятся…

И только широкие одежды того же свободного покроя, что в лесном их облике, из той же легкой прозрачной черной ткани с яркими аппликациями, выдавали и выдают их истинное — сказочное происхождение. Фантастическую яркость цветов, аппликаций на тканях, оперения художник Л. Петрова создавала действительно «иноземными», незнакомыми для нас в начале 90-х годов акриловыми красками, которыми широко пользовались художники Америки.

Сцена из спектакля. Фото из архива театра

Первый спектакль по «Сну в летнюю ночь» сегодня остался только на пленке. Новую редакцию, которую задумал Р. Виндерман (распределил роли…), в экстремальных обстоятельствах фактически создавала заслуженная артистка России Марина Дюсьметова. Ученице Виндермана, талантливой актрисе, приехавшей когда-то за «своим» режиссером из Свердловска в Томск, сыгравшей в его спектаклях все главные женские роли (Мирандолины Гольдони, Маргариты Булгакова и т. д.) и массу эпизодических, пришлось после его трагического ухода осуществить его замысел на новой сцене с новыми исполнителями. Какая-то часть актеров выступает в новых для себя ролях, а какая-то, и значительная, часть первого спектакля и видеть не могла по причине своей чрезвычайно привлекательной молодости. Половина актерского состава нового «Сна» — позапрошлогодние выпускники курса Р. Виндермана в Томском колледже культуры, они только начинают свой путь на сцене. И, думается, «Оркестр» Ануя, «Гаргантюа» по Рабле, «Лысая певица» Ионеско, «Из Пушкина нам что-нибудь…» (А. Митников и А. Черный по «Барышне-крестьянке» Пушкина), «Сон в летнюю ночь» Шекспира — благодатный для становления молодых актеров материал: в «Скоморохе» юных героев играют их сверстники!

Для двух влюбленных пар: Гермии и Лизандра (Екатерина Мельдер и Михаил Митирев), Елены и Деметрия (Марина Оболмасова и Валерий Филоненко) — придумали совершенно новые костюмы. Первая пара блистает, переливается во всех оттенках сиренево-лилово-розовых обнимающих ее тонов, вторую обвивают бирюзово-голубые, синие. Все это невероятное сияние у разных пар по-разному волнуется и складывается в фантастические воротники, топорщится у бедер, создает разные формы шляп (в духе А. Тышлера) и обнаруживает естественное изящество линий тела. Пленительную грацию юности проявляет и пластика — такое ощущение, что влюбленные все время в полете, все время в движении: догоняют, ищут друг друга… Высокие деревянные сандалии позволяют им скользить, как на коньках. Именно сандалии, не хочется писать «котурны», ибо последние в греческом театре предопределяли в совокупности со специфическим одеянием совсем другую, статуарную пластику.

Разные градации любви и разную ее природу показал Шекспир в своей пьесе. Какой бы фантастически могущественной ни была власть Оберона, какой бы вечной ни была его любовь к Титании, он, как обычный человек, помнит ее измены, ревнует, хочет проверить стойкость ее чувств. И постановщики то возносят эту пару под самый потолок за светящимся лесным занавесом, то опускают на грешную землю. Тезей и Ипполита представлены на другом этапе своих отношений. Забыв о прежних увлечениях, они видят только друг друга, они жаждут друг друга, но четыре дня, оставшиеся до свадьбы, они, соблюдая афинские правила, должны прожить, не касаясь друг друга. Напряжение чувств царственных особ, едва передвигающихся на ходулях в своих монументальных хитонах и париках, изредка выдает нетерпеливое движение руки Тезея, до времени пресекаемое более благоразумной Ипполитой (Виктор Журавлев и Татьяна Ермолаева). Две юные пары на котурнах-конёчках впервые в своей жизни столкнулись с «несправедливостью» любви: то ли Пэк напутал с волшебным цветком, то ли что-то напутала волшебная майская ночь в лесу, но уснувшие девушки обнаружили около себя совсем не «своих» возлюбленных: театр остроумно подменил заснувших молодых людей крошечными, кукольными их воплощениями. На руках актрис, исполнительниц ролей Гермии и Елены, куклы Лизандра и Деметрия оказываются так смелы в своих действиях, как могли быть смелы герои только во сне. Комическая эротика сцен «борьбы» девушек с юношами, ставшими в буквальном смысле на какой-то момент «игрушками» своих страстей, сделана режиссерски и сыграна молодыми актрисами с особым вкусом и шармом.

И ничто — ни какие бы то ни было приспособления, ни даже какая бы то ни было обувь — не поднимает над землей мечтающих выступить на свадьбе герцога самодеятельных артистов. Веря и не веря в возможность реализовать свой замысел, они бредут босиком. Пиква, как Шекспир, не предполагавший посмертной славы, сочиняет, как может, пьесу для своих товарищей, вместе с ними разыгрывает ее. Любовь актеров к своему ремеслу, выдвинувшая из их рядов Пикву, так же, как когда-то Шекспира, Лопе де Вегу, Мольера и других, вызывает ответные чувства зрителей, читателей, знатоков.

Спрямляя, пропуская что-то менее важное, я пытаюсь понять логику режиссерского поиска Р. М. Виндермана по вершинным, принципиальным постановкам, и она чем-то напоминает мне шекспировскую: после мрачных хроник и трагедий или рядом с ними обязательно появлялись комедии. А может быть, это логика движения художника вообще? После театрального исследования самых трагических сторон жизни в «Котловане» А. Платонова, «Макбете» Шекспира на рубеже 90-х годов Р. М. Виндерман ставит озорную, веселую комедию «Сон в летнюю ночь». После «Лысой певицы» Ионеско (1999 г.) следует озорная, жизнерадостная музыкальная история А. Митникова и А. Черного по «Барышне-крестьянке», после «Белого Бима — Черное ухо» по Троепольскому (в Воронеже) в 2000 г. он собирается вернуть на сцену светлую, философскую утопию любви «Сон в летнюю ночь» с новыми, молодыми исполнителями. И уже думает об «Осени патриарха» Маркеса… До «Осени» дело не дошло. Он ушел, продемонстрировав в шекспировском спектакле продуктивность всех типов и средств театральной выразительности, оставив нам Свет и Любовь. И еще как завещание самого Р. М. Виндермана звучат в памяти финальные слова горинского Мюнхгаузена, которого он сам играл почти восемь лет: «Серьезное лицо — еще не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением лица. Вы улыбайтесь, господа, улыбайтесь!»

Ноябрь 2001 г.

Сцена из спектакля. Фото из архива театра