Ж.-Б. Мольер. «Плутни Скапена». Рижский театр Русской драмы.
Режиссер Геннадий Тростянецкий

Среди спектаклей, привезенных на фестиваль «Встречи в России», «Плутни Скапена» выделялись особо. «Театральные фантазии Геннадия Тростянецкого» — такой жанр указан в программке. «Плутни Скапена» — спектакль блестящих актерских работ. Здесь педагогический талант Тростянецкого выразился в полной мере. В актерах, при хорошем профессионализме, есть и студенческий задор, и детская доверчивость. Драматична роль Скапена. Он — мудрец среди этих детей и их отцов, также напоминающих заигравшихся детей. У него нет ни яркого костюма, ни своего особенного жеста или мимики. Он — режиссер спектакля, он — дирижер небольшого джазового оркестра, он — человек в черном, в некотором смысле он — их судьба. Он — Скапен, блестящий плут. И, может быть, он — Жан-Батист Мольер, автор комедии «Плутни Скапена».

В спектакле совершенно удивительная, емкая и простая сценография А. Орлова. Простой прием — сцена на сцене — придуман и выполнен блестяще. Легкий планшет построенной сцены, белый прозрачный занавес — все это выглядит изящно и привлекательно. Из таких нехитрых приспособлений строятся декорации пьесы Мольера. Белый занавес становится то морем, то стеной. Ультраяркие костюмы персонажей (художник по костюмам К. Пастернак) — элементы сценографического решения, одна из составляющих успеха спектакля.

Несмотря на психологизацию образов мольеровских героев, Тростянецкий не отказывается от маски — здесь все совершенно определенно и виртуозно придумано. У каждого персонажа есть свой отличительный, никому больше не присущий знак. Так, Гиацинта (В. Плотникова) у Тростянецого — балерина: пуанты и необходимость постоянно вставать на полупальцы делают ее шаткой, летящей, качающейся на ветру соломинкой или, когда она опускается на ноги, растерянной, даже немного неуклюжей. Гиацинта — экзотический, невинный цветок, непривычный и чуждый обыденности, так же как и ее имя. «Ги — а — цин — та!» — зовет Октав, и она летит к нему правильно и красиво перебирая ножками, шурша пышной юбкой и хлопая длинными ресницами.

Зербинетта (Т. Бондарева) — другая: страстная, резкая, насмешливая. Ее особость — в пластике рук, движениях испанской танцорки. О жизни ей известно гораздо больше, чем Гиацинте, и чувства Зербинетты к Леандру — чувства взрослой, не раз обманутой женщины. Жесткая и страстная испанка, она — полная противоположность ломкой и нежной Гиацинте. Молодые влюбленные — Октав (В. Гроссман) и Леандр (Н. Коробов) — тоже разные, но в них чувствуется влияние их отцов — старого вояки и избалованного аристократа. Они — будто молодые, пока еще не испорченные жизнью копии своих старых папаш, Арганта и Жеронта. Жеронт (Д. Палеес) — маска отставного генерала, привыкшего только рявкать — не отдавать команды, а именно рявкать. Но и у него есть своя слабость. Жеронту — самому тупоголовому из всех — Тростянецкий поручил сочинять стихи, и эта его страсть к рифме покоряет и смешит зрителя. Аристократ Аргант (И. Чернявский) к стихам равнодушен, он полностью увлечен своим маникюром, роскошным париком и парчовыми нарядами. Аргант — избалованный до предела, рафинированный аристократ.

В суете, постоянной беготне из кулисы в кулису (суматоха перед приездом Арганта) совершенно незаметным и в то же время значительным кажется появление «отсидевшего в местах не столь отдаленных» главного героя мольеровской комедии Скапена (Я. Рафальсон). Он — в черной рубашке и брюках, обычной невзрачной одежде среди всего этого великолепия красок. Его выход на сцену тоже отличается от выходов остальных персонажей. Приподнимается крышка люка, показывается трость, рука, шляпа, а потом и сам режиссер этой увлекательной истории с обманами и приключениями — плут Скапен. Он — распорядитель действа, это очевидно. Под его началом и маленький оркестр — Буги-вуги трио: контрабас, пиано, ударные и саксофон. Этот небольшой коллектив активно участвует в спектакле: ритмически организовывает действие, озвучивает многочисленные удары, наигрывает сквозные темы каждого персонажа и задает ритм речам и движениям.

Но при всем артистизме, при разнообразии придумок и фокусов театральные фантазии Г. Тростянецкого, воплощенные талантливыми актерами рижского театра Русской драмы, — не просто веселая игра. Персонажи в спектакле не просто разыгрывают роли, они их еще и проживают. И, как у каждого есть маска, так у каждого есть и потаенная мечта или боль. Зербинетта — чуть-чуть Ахматова, чуть-чуть Цветаева, в Гиацинте доминирует наивная возвышенность, оторванность от жизни… Во втором действии, где молодые пары размышляют о любви, есть довольно серьезная сцена: в ней режиссер намечает проблему невозможности счастья, которое с такой ловкостью устраивает Скапен. Здесь каждому даны стихотворные строки, в основном из наследия поэтов Серебряного века, и стихотворные диалоги — не так уж смешны и безоблачны… Здесь снимаются маски — Гиацинта опускается с полупальцев, Зербинетта срывает яркий парик… И в персонажах, снимающих свои маски, обнаруживаются персонажи, играющие свои судьбы. Они соответствуют своим героям — но соответствие это находят в стихах Ахматовой, Пушкина, Цветаевой, Шекспира…