Спектакль тянет не на театроведческий разбор, а на конспирологический анализ, что, конечно, тоже интересно, но к художеству не имеет отношения. Каковы истинные мотивы работы известного и талантливого режиссера, побросавшего в белый мешок не живущие рядом вещи и даже не попытавшегося их между собой связать, объединить хоть чем-то, кроме физического соседства? С Billy’s Band понятно — это просто пиар-ход, стремление получить то, что сам не заработал, — публику определенного склада, которая ТЮЗ им. Брянцева обходит за километр, а на Билли, Рыжика, Матезиуса и Жидких — пойдет куда угодно. И собственно, если команда Билли там и не «убивает время», то теряет его, потому что их участие в спектакле — номинальный и неосмысленный акт, им не дали толком выразиться и с контекстом не связали никак. Их искусственно «высадили на чужую почву», энергетически пригасили, потому что если бы они заработали хотя бы вполсилы, то перекрыли бы всех, кто на сцене и за сценой, вместе взятых.
«Актуальность» тюзовского «Лира», громко заявленная в анонсах, не возникает за счет участия славной группы и непастернаковского перевода Шекспира. Билли Новик в роли шута вполне себе забавен и неконцептуален, опять же — его просто «используют», никакой связи с Лиром, линии роли — нет. Как пойдет, так пойдет. А не «идет». Потому что. Дрейден артист особенный, оранжерейный, его нельзя кинуть на площадь, под грубые сапоги. Затопчут. Природу его дарования — раз уж приглашают на главную роль, и он ее играет — надо как минимум учитывать, если не плясать от нее, организовывая действие. Режиссер — игнорирует. Получается прямо подстава. А дважды лауреат-художник выстроил — тоже как нарочно — пространство широкое, гулкое, площадное, оно, конечно, само по себе классное, но своей условностью этому Лиру неподходящее и очень требовательное: здесь каждый жест как на ладони, пардон за дурной каламбур. Здесь нужна хореография-режиссура, четкая, чистая внебытовая пластика, до пальчика поставленная. Громко топающая по фанере кучная толпа из герцогов и графьев озабочена лишь тем, чтобы не промахнуться мимо узкого мостика или ступенек, а королевские дочки (некоторые специально приглашены в театр на эти роли) — чтобы на наклонном пандусе не свалиться на каблуках, запутавшись в хитросплетениях костюмных фантазий Степановой. Уже им всем не до игры, главное — не пасть. Увлекшись Шекспиром, художник нуждами артистов и техническими возможностями театра пренебрегла, не говоря уж о том, что и с режиссером на берегу не очень сговорились. Красиво, но не сюда. Или — не отсюда. Зайцы бессмысленно таксидермические на гробах… Правда, говорят, они уже исчезли. Ясно, спектакль сырой, но таким он и останется, потому что в нем вся структура, все связи — вязкие, как клейстер, бесформенные, необязательные. А ведь какие высококачественные исходные материалы были… И какая замечательная, многообещающая афиша и программка в конверте!
Комментарии (0)