ЦВЕТОК ЗАСОХШИЙ, БЕЗУХАННЫЙ

Потому что цветок этот (правда, не в книге, а в альбоме) — василек. А также барская спесь: персонажи «Снегурочки». Восхитительные эскизы их костюмов Николая Клодта представлены на восхитительной и в целом выставке «Флора и фауна императорской сцены», которая учинилась в Театральной библиотеке.

Под выставки нынче отведен скромный уголок, изгиб коридора, куда помещается лишь факультативная часть хранящихся тут сокровищ.

В 1919-м фонды ГТБ пополнила Монтировочная библиотека императорских театров, где, например, эскизов костюмов Ивана Всеволожского к одной только «Спящей красавице» хранилось полторы сотни. Всего же эскизов в художественно- постановочном отделе — 30 тысяч. Но и того, что сейчас отобрала куратор «Флоры и фауны» Анна Хитрик, довольно, чтобы совершенно очароваться.

Театр ведь, кроме того, что кафедра, с которой проповедуются идеи, и храм, возбуждающий совесть, еще и место, где взрослым позволено на время впасть в детство, погрузиться во всяческие волшебные чудеса. Сценографы выдумывали сказочные миры, художники по костюмам населяли их сказочными персонажами. Есть что-то совершенно ребяческое и бесконечно обаятельное в работе по превращению человека на сцене в ту самую барскую спесь. Или — в канарейку, которая еще и нотариус (эскиз Виктора Гартмана к балету «Трильби»). Или в персонажей балета Петипа на музыку Дриго «Роман бутона розы и бабочки», так и не выпущенного, но оставшегося в эскизах все того же Всеволожского.

Некоторые искусствоведы его третируют, а выставка как бы берет под защиту. Иван Александрович в самом деле был профессиональным дипломатом и директором императорских театров, а художником вроде как самодеятельным. Но мне, например, «Спящая» Сергея Вихарева в Мариинском театре с костюмами, выполненными по эскизам из ГТБ, рассказала про аристократический Петербург 1890-х больше, чем любые труды историков. Равно как и вихаревская реконструкция «Баядерки», также обязанная визуальным обликом Театральной библиотеке: когда вышла Дарья Павленко — Никия в полупрозрачных шароварах цвета желтого тюльпана (костюмы Евгения Пономарева к постановке 1900 года), в этом было столько чувственно воспринимаемого аромата эпохи модерна, сколько никаким чтением не ощутить.

Так вот, на выставке дивный, на мой вкус, Всеволожский на равных соседствует с непререкаемо признанными Константином Коровиным (эскизы к балету Фомы Гартмана «Аленький цветочек»), Сергеем Малютиным (одевавшим «Младу» Римского-Корсакова), Борисом Анисфельдом, сочинившим облик обитателям «Подводного царства» (балетная картина на музыку «Садко», поставленная у Дягилева). А кроме того, косвенно достоинства Всеволожского подтверждает то обстоятельство, что нынче, когда Монтировочная библиотека доступна не только служащим императорских театров, но всякому желающему, легко проследить, глянув хотя бы на эскизы костюмов к «Щелкунчику», кто и что у Всеволожского без зазрения совести стырил.

Под эскизами Анисфельда — бутафорские камушки и раковины, неподалеку, подле соответствующих эскизов, бутафорские же птицы повисли в воздухе, а еще имеется шляпка в виде корзины с фруктами, все это одолжили в безразмерных двухсотлетних реквизиторских кладовых Александринки. В общем, прелесть что такое эта выставка.