В Театральном музее в начале декабря проходила выставка, по меркам городского масштаба весьма скромная, но удивительная по атмосфере и художественному решению. Выставка была посвящена чеховским пьесам, поставленным на сцене МДТ. Здесь состоялась презентация новой книги Льва Додина «Чехов. Погружение в миры», выпущенной издательством «Балтийские сезоны». Книга, в которой, по словам автора, он «ни строчки не написал», — третья в серии «Путешествие без конца», она содержит документальные записи репетиций «Чайки», «Вишневого сада» и «Дяди Вани». Только вот… Чехов, как известно, с иронической неприязнью и даже раздражением относился к юбилеям, название же выставки — «Чеховиана Льва Додина» — как раз из ряда официально-искусственных, с усилием и запинкой произносимых слов. Но если «отключить звук» и переступить порог небольшого зальчика, то охватывает щемящее чувство, ностальгическая радость узнавания и одновременно — горечь от «милого запустения».
В зале — предметный мир спектаклей, инсталляции из фрагментов декораций и вещей, с которыми артисты работали на сцене, реквизита и костюмов, музыкальных инструментов, макетов и эскизов сценографии замечательных художников — Давида Боровского, Эдуарда Кочергина, Алексея Порай-Кошица, Александра Боровского. Старинные рамы зеркал из «Вишневого сада» 1994 года организуют пространство, они по-разному обыграны, в одной из них — стилизованные фотографии спектаклей, на тусклом стекле другой торопливым почерком начертаны реплики пьес, а эти — пусты, кажется, шагнешь туда и окажешься в ином времени, почти исчезнувшем мире… Вот среди осенних листьев венский диванчик с «сидящим» на нем платьем, а рядом «застыли» на вешалках-распялках два мужских костюма. Никуда не едущий велосипед из «Чайки», женская шляпка, «многоуважаемый шкаф», пожелтевшие письма и открытки на нитках — послания, возникающие из воздуха.
Вещи со своей историей, вобравшие в себя энергию сцены, еще как будто хранящие тепло от софитов и дыхания актеров, поданы с таким деликатным вниманием и любовью, что вызывают мгновенный эмоциональный отклик, пробуждая в памяти интонации и мизансцены спектаклей. Глядя на не прибранный после чая стол, вспоминаешь вдруг, как в «Дяде Ване» Елена Андреевна в исполнении Ксении Раппопорт пытается на склянках от лекарств сыграть какой-то мотив, у нее не получается, и она бросает, безнадежно проводя рукой, опрокидывает пузырьки…
Почти случайная, но очень существенная деталь: зал музея готовили к ремонту, штукатурка потолка снята, смыта до дранки, и это порождает печальное сопряжение с сегодняшним днем, разрушением города и культурными утратами, ощущение сильнейшей, неразрывной связи с чеховскими героями, сожаление о несостоявшемся счастье, упущенных возможностях. Ведь «если бы я жил нормально, то из меня мог бы выйти Шопенгауэр, Достоевский…».
Впечатление это поддерживает и концентрирует один из главных экспонатов, позаимствованный на Ленфильме на время выставки, — большие песочные часы в центре зала, молчаливый символ. Авторы столь серьезной дизайнерской удачи не обозначили себя в афише, но они известны — куратор, работник музея театровед Роза Садыхова, директор музея Наталья Метелица, сотрудники литературной части МДТ Елена Александрова, Владимир Кантор. Спасибо!
Комментарии (0)