16 февраля в Доме актера вспоминали Н. А. Рабинянц и Л. И. Гительмана.
Никакой формальной даты не было, и последовательного «изучения жизни и творчества» не предполагалось.
Прошли пять лет после ухода Нины Александровны и три года без Льва Иосифовича. Но они — нынешние, реальные участники нашей жизни. Собралось столько их друзей, учеников, и говорить хотели все — не хватило времени. Пришлось закончить, когда просто физически наступил предел любого публичного собрания. И мне, ведущему этой встречи, очень неловко перед коллегами, которые хотели выступить. Им было что сказать. Они готовились, но не успели выйти к столику Карельской гостиной в этот день.
В. Дьяченко, В. Дегтярь, о которых с начала их актерской жизни так внимательно писала Н. А. Рабинянц; сотрудники Театральной библиотеки, где в молодости работал Лев Иосифович, а потом приходил сюда читателем и без всякой должности советчиком, Ю. Барбой, руководивший вместе с Ниной Александровной секцией критики СТД, В. Максимов, один из учеников Л. И. Гительмана, возглавивший теперь его кафедру…
Отношение к памяти наших учителей я почувствовал, когда приглашал людей прийти. Все откликались сразу. Несколько дней не мог дозвониться до Григория Козлова, когда же дозвонился, оказалось, что он в Магнитогорске и вернется за три часа до начала встречи в СТД. Он ответил, что придет, — мгновенно, без вежливой паузы, обычной в подобных случаях, не колеблясь, — потому что эти люди очень ему дороги.
В этот день нас, в других случаях и несогласных между собой, они объединили!
Друг за другом, с одинаковым чувством близости и благодарности двум театроведам, говорили люди разных профессий, поколений и художественных направлений — В. Галендеев из МДТ, В. Фокин из Александринского театра, Г. Короткевич из Театра Комиссаржевской, Т. Казакова из Театра Комедии, И. Шимбаревич из БДТ; актриса С. Григорьева, чьим первым партнером в классе Юрьева был Гительман, нынешний студент-актер А. Вергелис; А. Белинский, Г. Лапкина, В. Чистякова, В. Фильштинский, Л. Сундстрем, М. Дмитревская. Пианист П. Егоров играл для них Шумана, Ю. Томошевский читал для них Северянина.
В каком другом обсуждении так совпали бы интонации совершенно разных людей и возвращалась бы в разных вариациях мысль о критиках, искренно, несомненно, непритворно, с человеческой чувственностью и с олимпийским благородством любивших театр и открывавших его новые пространства и новые имена.
Такая волна очевидной благодарности критикам, любви к театроведам — редкость.
И этой любви были даны убедительные объяснения.
Нина Александровна и Лев Иосифович многие годы преподавали, выходя далеко за пределы учебных программ и форматов, они годами были внимательными «играющими тренерами» своих взрослых учеников. А каким историческим явлением стало гительмановское СНО, не только благодаря тому, что тут исследовали по оригинальным текстам целые континенты мировой культуры, — здесь и изучение театра происходило в необыкновенных формах: поездки в города со своей оригинальной культурой и интенсивное общение в этих поездках, подготовка научных бюллетеней (они вскоре стали книгами и докторскими диссертациями), приглашение артистов нетрадиционных техник, собственные праздники, пародии и карнавалы…
Эти нужные артистам и режиссерам театроведы были глубоко образованными и доброжелательными собеседниками, даже в случайной совместной поездке в троллейбусе, во время прогулок в Доме творчества, в длинных разговорах по телефону (кто не помнит: набираешь 238-59-17, и всегда гудки «занято») они давали другую перспективу и другой объем понимания театра, причем уровень общения никогда не опускался до житейского, он всегда поднимался к духовному.
И еще: с ними никогда никто не был в ссоре…
Комментарии (0)