* * * * *

Мне несколько забавно размышлять о буржуазности РУССКОГО театра, находясь сейчас в США. Например, сегодня, когда я пишу этот текст, в Нью-Йорке играют 138 спектаклей, от 29 из них я бы ожидал, судя по аннотациям, «серьезной» независимости от вкусов широкой публики. И цены на билеты не много значат. Неделю назад я посмотрел новый спектакль классика авангардной режиссуры Ричарда Формана, вполне заумный и построенный на том, что зрителя всякими световыми и иными визульными способами приводят в такое же состояние, в каком находятся персонажи, — полной дезориентации («Зомбоиды» в Истерическом Онтологическом театре), и отдал я за это удовольствие 28 долларов. Между тем стоимость билетов на новый (надо полагать, вполне коммерческий) мюзикл Эндрю Ллойда Уэббера «Женщина в белом» начинается с $ 25, правда, доходит до $100. Современную увеселительную комедию можно за 20 баксов потребить. А вот самый дорогой из сегодняшних спектаклей ($ 150) — редко исполняемая опера Генделя «Геркулес» в постановке Люка Бонди, известного русской публике по интеллектуальной психологической «Чайке».

Итак, «элитарный» театр может быть дорогим, а обывательский — нет. Любой творческий проект сегодня должен быть коммерчески обеспечен. И в этом смысле — «буржуазен». На «Первый театр русских футуристов», по своей первостепенной задаче эпатирующий буржуазную публику, в 1913 году делалась коммерческая ставка. Это был «частный» проект. «Столичная» театральная культура всегда должна состоять из нескольких родов театра, где есть место и авангардному, и буржуазному, и такому, который рассчитан на обычного неглупого образованного зрителя. Буржуазный театр в классическом понимании (комедия положений, мелодрама, мюзикл) может быть первосортным, только в Петербурге мне не приходилось такого видеть. Но я видел, например, постановку «Зеленой птички» Гоцци, которую режиссер Джули Теймор перенесла на Бродвей из небольшого (скажем, экспериментального) театра. Я смотрел спектакль уже на Бродвее, и было понятно, как в одной театральной ткани появились «вставки» из другой, с поверхностной эффектностью, но еще угадывался не до конца задавленный таинственный и алогичный мир внутри. Вот это, видимо, ход к буржуазности. И сейчас, поставив мюзикл «Король-лев» Элтона Джона и Тима Райса, Джули Теймор искренне занимается буржуазным театром.

Не думаю, что в России сегодня в строгом смысле есть «буржуазия» и «буржуазный» культурный стандарт. Вопрос в том, насколько театр потакает усредненному вкусу обывателей. Да, я понимаю, ставка делается на участие телезвезд. Вроде, вышел на сцену К. Хабенский, вышел И. Скляр — и финансовые вопросы решены, а творческие изначально отменены. Но я видел русские антрепризные спектакли с телезвездами, и они предлагали зрителю полноценное творческое пространство, например «Смерть Тарелкина» режиссера Ю. Бутусова с тем самым Хабенским и его компанией или «Мужчина, постойте!» В. Крамера с тем самым Скляром и Ниной Усатовой. Усатова — замечательный пример в разговоре, который мы сейчас ведем. Эта актриса просто не может играть не серьезно, не погружаясь в настоящую и непростую жизнь образа. Вот еще пример: на «Розовую даму» Алисы Фрейндлих многие готовы в коммерческой кассе билеты покупать, только бы попасть, но это же совсем не ситуация буржуазной культуры. Участие Александра Лыкова в «Мастере и Маргарите» Й. Вайткуса никак не разрушило смысловой напряженности спектакля, и тот же Лыков продвигал совсем безумные с коммерческой точки зрения затеи Клима в «Особняке». Так что и телезвезды не залог «гибели» искусства.

Проблема потакания невзыскательному вкусу публики, конечно, вечная. Что шло на сцене Александринского театра, скажем, в 1830-е годы, когда Пушкин, Лермонтов и Гоголь уже потрудились кое-что сочинить? Нехитрые водевили и мелодрамы. (Правда, возможно, некоторые из них были мастерски разыграны.) В раннем МХТ тоже были и «Осенние скрипки», и «Счастье Греты». И в более близкую к нам эпоху разве не критиковали, скажем, в 70-е годы Ленинградский Молодежный театр за постановки, которые «потреблялись» зрителями как «эстрадные зрелища». «Новых русских» тогда еще в помине не было, дело, значит, не в «буржуазности». Литовский режиссер Оскарас Коршуновас, кажется, сознательно выбрал путь к массовой публике, и вот сейчас, в марте 2006 года, ему вручается Театральная премия Европы, он ушел от удивительных абсурдистских созданий менталитета XXI века к сильно раскрученным, «милым и талантливым» шекспировскому и софокловскому спектаклям, театрально энергичным, но с очень разряженным смысловым пространством. Многим нравится. И это не буржуазность, а уход из авангарда в мейнстрим.

Без засилья буржуазного театра не бывает театра АНТИБУРЖУАЗНОГО. Вот это меня гораздо больше волнует.

Wesleyan University, США, 18 февраля 2006 г.