…В воздухе пахнет грозой, — это, конечно, не Пушкин. Но это Псков, его не слишком фестивальная атмосфера в феврале 2006 года. Что-то поменялось в «руководстве культурой», в ситуации в целом.
При этом фестиваль доставил сильные впечатления во всех трех своих составляющих: был театр, были доклады и дискуссии, была панихида в Святогорском монастыре с неповторимым колокольным горестным речитативом. Афиша фестиваля была лаконичной аскетизма. И все-таки это был пусть краткий, но настоящий праздник. Московский музыкальный театр им. К. С. Станиславского и В. Н. Немировича-Данченко не получил возможности привезти спектакль, но Псков услышал хорошо подготовленную концертную пушкинскую программу. Ничего общего с дежурным выездом на периферию. Это было явление Музыки народу, и дух Пушкина витал над залом и сценой, где выступали молодые артисты, воспитанные главным режиссером А. Тителем.
Таким образом была взята высокая планка артистизма. Ежегодный резонанс псковской сцены и пушкинского имени возник и на этот раз. Можно отдать должное скромности Театра-студии «Пушкинская школа», уже названием своего спектакля «Самозванцы» претендующего лишь на часть мощного художественного спектра «Бориса Годунова». На самом деле спектакль выпускного курса «пушкинистов», поставленный И. Стависским, поразил вовсе не скромностью, а эмоциональной силой, концентрированной волей постановщика и молодой труппы. Пушкину было важно сопрячь эпоху летописную и свою (он не скрывает своих «ушей» под колпаком Юродивого). Потому так убедителен положенный в основу спектакля исторический стык времен — Смуты, пушкинской поры и современности. Артисты не скрывают своей принадлежности новому времени: массовка, «хор» спектакля живописны колоритностью новейшей молодежной субкультуры. Но это и не «Пушкин в стиле рэп», притом, что музыкальное оформление спектакля действительно современно (стараниями С. Мендельсона). Молодые примеряют к себе трагическую коллизию «Бориса Годунова», сами примериваются к ней. Это захватывающий процесс, задевающий и зрителя в зале.
«Борис Годунов», пожалуй, высветил отличительное свойство совсем молодых артистов: к выпускному курсу вполне ощутима их «классическая закваска». Яростно-молодежные, ударные массовые сцены легко и пластично вычленяют из себя остро, афористично очерченных солирующих персонажей. Те же афористичность и стилевая определенность были в «Горе от ума», но «Годунов» все же не дает забыть, что «драма родилась на площади». Энергия современной «площади», ее смута и смута в душе — подвижный баланс «Самозванцев».
А затем состоялась встреча начинающих актеров с Мастером: А. Девотченко показал спектакль (вобравший, кажется, все его пушкинские «сюжеты»), словно импровизируя в рамках композиции «Театр. Трагедия. Актер». И надо сказать, эти понятия с прописной буквы так и предстали перед зрителями, во всем своем максимализме. Эмоциональная безудержность, интеллектуальное бесстрашие — вот уникальный эквилибр Девотченко, от чего захватывало дух. Студенты, завтрашние артисты, впитывали такой урок со страстью, тем более что многое им уже приходилось произносить со сцены…
При всем вынужденном аскетизме программа фестиваля была интенсивной. «Круглые столы» оказались вполне многогранными. Возглавляемые В. Рецептером филологи и режиссеры творчески задеты темой «театр Пушкина», и их разговор не был поверхностным.
«Нет „театра Пушкина“, и это страшная тайна. Есть живое сумасшедшее дело», — это был полюс дискуссии, но М. Левитин был конкретен и в обнаружении проблемных узлов театральной пушкинистики.
Г. Тростянецкий, хотя и расширил понятие «театр Пушкина» до театра фантастических пересечений и совпадений, сопровождающих конкретную постановку, развивал мысль о театральной сущности, драматургической, не описательной природе пушкинского слова.
«Брак с Пушкиным строится не на уважении, а на творческом диалоге», — это уже А. Титель, и речь о музыкальном театре, в котором Пушкину повезло, может быть, и более, чем в драме.
Филологи вплетали свои темы. С. Фомичев очень интересно говорил о пушкинской «нетипологичности» в каждом жанре. В. Кошелев настаивал на том, что феномен «театр Пушкина» все же существует, и прочел доклад «„Зимний вечер“ как театр». Буря — демонологична, а «старушка» вовсе не Арина Родионовна, а Парка со своим непременным атрибутом — жужжащим веретеном, и Поэт пытается заговорить Рок в ее лице!..
Традиционную дискуссию прервала встреча участников фестиваля с городскими управленцами: спорили о перспективе фестиваля и его формате. Кажется, пришли к выводу о необходимости фестиваля Пскову и русскому театру. Нить не должна прерываться — понятно всем и каждому. Неужели кому-то захочется лавров злобной Парки?
Комментарии (0)