ДЕЛЕНИЕ НА ГЛАЗ

Голова у нас погружена в глупость, похожую на манную кашу. Иногда в манной каше попадается что-то похожее на мысль, но мыслей в мире становится все меньше и меньше, и каждая пришедшая вам в голову крошечная мысль-молекула сразу укладывается на полочку с точно такой же ерундой, уже существовавшей раньше на этой полочке иногда три тысячи лет, иногда пять…

В этой каше, в которую погружена наша голова, чего только не происходит! Например, возникает вопрос — как и на что делятся люди? Смотришь из троллейбуса в морозную дырку, процарапанную пятачком… Однажды я подумал, что мир делится на расы. Потом — что мир делится на людей определенного типа, которые хотят заниматься социальными вопросами. В моем случае это были коммунисты. Я обращал внимание, как спускается по трапу какой-нибудь коммунист из Китая или из Италии, — и откуда бы он ни прилетал, это был антропологически один типаж, и мои грузинские родственники-коммунисты тоже были больше похожи на этого лидера африканского профсоюза, чем на меня. Посмотришь — и сразу видишь: это коммунист. Или слесари мира. Он и в Америке — слесарь, и в Африке — слесарь, что удивительно, в Швейцарии слесарь только часы чинит…

А потом я стал все больше погружаться в подобные теплые глупости… И подумал про глаза. Нет, я не скажу, что глаза — зеркала или окна души, но есть глаза родственников, и вы увидите их в самых неожиданных местах. В переходе парижского метро вдруг встретятся глаза, похожие на глаза моей незабвенной Ольги, сестры моей бабушки Домны, — и за доли секунды мы поймем друг друга. Может быть, сейчас мои родственники ходят в Бангладеш… То есть, думаю я, человек двести пятьдесят, какое-то колено Адама и Евы после стояния сто тысяч лет у Йемена, навсегда рассеялись по свету и встречаются, опознавая друг друга только по глазам. Они везде. Тысячу раз уверен, что среди аборигенов Австралии я найду кого-нибудь с такими же глазами, родственными. Очень моими.

МЫСЛИ О КРАСОТЕ НА АВТОБУСНОЙ ОСТАНОВКЕ

Красота животных и растений — неразделима. Они прекрасны по цвету. Когда каким-то вечером телевидение показывает пучины океана и его жителей, хочется, чтобы это видел Сезанн. На прозрачную жизнь и одиночество медузы не хватит легиона классиков.

Представим себе жюри, подобное «Мисс Вселенная», но составленное из наших меньших братьев. И они отбирают «Мисс Вселенную» среди женщин ХХ века. Я уверен, что они отобрали бы Одри Хепберн. В ней и лань, и жираф, тигры ходили бы по стене при виде ее. Может быть, какая-нибудь свинья, без которой не обходится ни одно жюри, отдала бы приз другой. Но это ее право, о вкусах не спорят. А я метался бы между совершенством носорога и Одри, но вслед за ними я выбрал бы мою бабушку и еще одну. Имени ее не помню.

Записала и сфотографировала М. Дмитревская