И. Лейтнер. «Изабелла» («Сны Изабеллы Кей»). Театр им. В. Комиссаржевской.
Режиссёр Кирилл Ласкари

«Стойкость в отстаивании гражданской проблематики» — за это получил премию спектакль, который можно считать тематической предтечей «Изабеллы» — «Дневник Анны Франк», поставленный на сцене «Комиссаржевки» год назад.

«Изабелла» пытается убедить, что гражданские позиции театра и сейчас непоколебимы: патриотизм, память о Второй мировой войне и т. д. Но настораживает то, что гражданственность, патриотический пафос театра как-то подозрительно уютно разместились сейчас под тёплым крылышком американских продюсеров спектакля: Джоэля Шпигельмана и Мела Дубина, для которых ставилось это действо.

Полтора часа с грохотом, шумом и истерикой нагнетается страх. Сменяют друг друга жуткие сцены в Освенциме, среди которых ни пауз, ни вздоха. «Ужас, ужас, ужас…» Изабелла Кей (Елена Симонова) вспоминает кошмары концлагеря. Проносятся одна за другой сцена сжигания ребёнка в газовой камере (при этом в тишине раздаётся «характерный» для газовой камеры треск дров), сцена избиения заключённых, и т. д. и т. п. Всё броско, чётко, без полутонов: плакат или агитка. В самом начале спектакля Изабеллу пугает эдакое, выросшее как будто из-под земли привидение (В. Панина), чьё лицо глухо закрыто капюшоном смертника. Страшно. И страшно похоже на знаменитую карлсоновскую мумию «мамочка» (перестаравшись в запугивании, театр достигает обратного эффекта).

Нагнетание страстей в «Изабелле» бессмысленно, ибо оно не трогает, а лишь оглушает. Тут совсем нет того живого, человеческого тепла, которое подкупает в «Анне Франк». Не спасает выразительная сама по себе хореография К. Ласкари. Мизансцены упрощаются до живых картин с чужих оригиналов, известных скульптурных групп (мемориал «900 дней и ночей» в Ленинграде, мемориалы в Бухенваль-де, Саласпилсе и т. д.).

В программке вместо жанра стоит: «Свидетельства. Проклятия. Молитвы». Да-да, всё, что угодно, но не драматический спектакль. Проклятья, свидетельства и молитвы на богатых американцев.