Петербургский театральный журнал
Блог «ПТЖ» — это отдельное СМИ, живущее в режиме общероссийской театральной газеты. Когда-то один из создателей журнала Леонид Попов делал в «ПТЖ» раздел «Фигаро» (Фигаро здесь, Фигаро там). Лене Попову мы и посвящаем наш блог.
16+

В ЛИЦАХ. АКТЕРСКИЙ КЛАСС

ЕЛЕНА РУФАНОВА

«Зачем Джульетта вышла на балкон? Покурить».

Е. Найштейн

Юная. Милая. Об-во-ри-жи-тель-на-я! С виду — совсем ребенок. При этом — очень женственная. Есть в ее облике нечто такое, что заставляет просто любоваться ею.

Публика Открытого театра немало увидела молодых актёров в последнее время (А. Новиков, И. Клочков, Г. Траугот, Е. Сидихин, A. Хропов, А. Саюталин…). Актриса же запомнилась лишь одна. Были другие дебютантки? Вероятно. Руфанова легко и не напрягаясь, играючи затмила их появление. (Тут — пауза… И вздох, предвкушающий восторг:

— Появляются же еще на сцене такие очаровательные артистки!)

Но Лена Руфанова выходит на сцену не в качестве неотразимой героини. Она актриса характерная. И очарование ее героинь заключено в красивые театральные кавычки.

Так сделана первая после института большая самостоятельная роль (не ввод).

Е. Руфанова (Смельская), С. Мигицко (Великатов). «Таланты и поклонники». Фото В. Васильева

Е. Руфанова (Смельская), С. Мигицко (Великатов). «Таланты и поклонники».
Фото В. Васильева

Е. Руфанова (Малыш). «Малыш и Карлсон, который живёт на крыше». Фото В. Васильева

Е. Руфанова (Малыш). «Малыш и Карлсон, который живёт на крыше».
Фото В. Васильева

Е. Руфанова (Кристина), А. Сулимов (Гамбье). «Крошка». Фото В. Васильева

Е. Руфанова (Кристина), А. Сулимов (Гамбье). «Крошка».
Фото В. Васильева

Е. Руфанова (Кристина). «Крошка». Фото В. Васильева

Е. Руфанова (Кристина). «Крошка».
Фото В. Васильева

Каждый выход — прыжок пантеры. Красив. Взвешен. Легок. Рудакова — Кристина в «Крошке» Летраза. Еe ножки могут свести с ума. Руфанова это знает. Она, сама «крошка», мягко и изящно прикидывается развязной девчонкой и летит через всю сцену на колени плешивому дураку-жениху. Oна впечатывается ему в коленки, тaк, что ни оторвать Кристину, ни оторваться от нее: нельзя. Когда на сцене Кристина-Руфанова — следишь только за ней. Она интригующе-привлекательна. Она коварно-обаятельна. В ней, наконец, угадывается расчетливость в захвате вашего внимания. В Лене есть порыв и полетность, азарт игры. Ну, допустим, «играть» не всегда переходит в «творить». Пока это не смущает; радость, с которой молодая актриса занимается своим делом, переносится на счастливого зрителя. Ему (то есть мне, всем нам) приятнее бывать в театре, когда видны не только похождения персонажей, но и чувства исполняющих их — живых! — людей.

Чувства Лены Руфановой наивны и неприкрыты. По молодости она еще не научилась скрывать, что ей просто радостно выскакивать на сцену и что ей даже не очень важно, что там, на сцене, приходится делать. Поэтому крошка Кристина так бесшабашна, и ты готов простить ей ее капризы, а юная проститутка из «Карусели по г-ну Фрейду» так — примитивна и бледна. Руфанова рада и этой роли, но спектакль Татьяны Казаковой требует от актеров скрупулезности и сосредоточенности. Карусель, которая по очереди, «крупным планом», выдает нам следующего персонажа хоровода, на руфановской героине пробуксовывает. Лене неинтересны и непонятны ее переживания. Она наигрывает опьянение, веселость, беззаботность, создавая иллюзию отсутствия драмы у Сладкой девочки. Уже вторая встреча с героиней не говорит о ней ничего нового; роль исчерпана. Мужчины — партнеры передает ее по карусели из рук на руки, как не заслуживающую пристального внимания деталь альковного интерьера.

Вот кто претендует на внимание, так это Нина Смельская! Руфанову ввели в «Таланты и поклонники» (в очередь с Ларисой Луппиан.). Спектакль Олега Левакова как бы развел двух премьерш бряхимовской антрепризы — удачливую и неудачливую: у них разные задачи и разные судьбы. Одной — любить и быть любимой (Сашеньки Негиной). Другой — играть и быть разыгранной (Смельской). Поэтому, кстати, чувствуется, что Нина — актриса талантливая, а Сашенька — кажется, не очень, и что Великатов, мудрый человек, не хочет путать жизнь и сцену (он-то — не актер) и ценит в Смельской талант, но женится на Саше Негиной — обманывая и себя, и ее обещаниями о будущей антрепризе и блистательной актёрской карьере. Блистать — Смельской, а Негиной — любить. Поэтому они не соперницы. Они даже с трудом понимают друг друга. Радость взаимопонимания, тепло, согревающее обеих, вспыхивает лишь дважды: когда Нина и Саша перебирают тряпки, подбирая платьице к бенефису и когда обсуждают достоинства Ивана Семеныча Великатова. Предметы обожания, равно близкие обеим. Интересно если бы Лену Руфанову ввели на Негину, был бы у нее шанс доказать, что Сашеньку полюбили не только зa красивые глаза?

"Шанс«…Для aктеpa существует один шанс — мечтать о прекрасном принце с миллионами, который заставит содержателя очередной антрепризы понять, что индивидуальность имярек заслуживает главной роли и бенефиса. Но спонсор может и просчитаться. А антрепренер может и заупрямиться: у него своя гордость, неподкупная (Спектакль по Островскому всё это хорошо и тонко понимает).

Талант Руфановой заслуживает не только Лолиты (именно в Лене это загадочное, не предназначенное для сцены существо могло бы найти свое объяснение), но и Джульетты — вчерашней Девочки, завтрашней женщины, бросающейся в любовь, не раздумывая, порывистой, трепетной, доверчивой, отчаянной, не слишком-то целомудренной… А пока что Лене Руфановой доверена роль Малыша в сказке Астрид Линдгрен. В Театре имени Ленсовета некогда очень серьезно относились к детским спектаклям, и замечательный триптих «Малыш и Карлсон» — «Трубадур» — «Снежная королева» создавался звездами первой велиины: Боярским, Равиковичем, Мигицко… А Малыша и вовсе играла Алиса Фрейндлих, не считая такую роль зазорной после Тани, Лики, и — Джульетты…

Руфанова — не травести. Но ее Малыш все же не девочка. Это — юное дитя (напишем в среднем роде) конца двадцатого века, и очень хочется в старом милом доме-спектакле Норы Райхштейн заменить паровую машину, взорванную Карлсоном, на компьютер с дискетными играми. Малыш немного подрастет — и, увидев его в бесформенной надувной куртке, в наушниках с плеером и в темных очках, мы снова не зададимся вопросом — юноша перед нами или девушка. Просто это не важно. Это — поколение (напишем в среднем роде).

А важно, что это поколение появилось на свет с чувством собственного достоинства.

И, выбирая в пять лет — «Пепси», в десять — «Мальборо, а в пятнадцать — близость с любимым, ни на секунду не подвергает сомнению правомочность своего выбора. И посягательство на свои врожденные права рассматривает как незаконное потрясение основ миропорядка. Малышу семидесятых нечего было возразить домомучительнице; он побеждал се чистотой добра. Малыш девяностых не унижен, а возмущен. «Меня — бить — нельзя! » — гневно, а не жалобно отчеканивает молодое лохматое создание, и оно готово стукнуть по столу и хлопнуть дверью (если слова не доходят), и домомучительница бессильна перед новыми жизненными устоями.

А на Карлсона, к слову сказать, хотят ввести однокашника и постоянного партнера Руфановой — Александра Новикова. Добродушный, флегматичный, лукавый (я — в данном случае — не о хорошо знакомом мне Саше, а о его сценическом облике)… Во будет дуэт!

Игорь Петрович, Лене Руфановой нужны роли: светлые, ехидные, Разные. У Вас в Открытом театре может засиять маленький алмаз. Только ему нужен ювелир и соответствующая огранка, а то пока… Самородок должен быть обработан, и не абы кем. «Дорогой оправы требует», как говорили покупатели про другую героиню Островского.

«Отлично! Продолжим разговор» (Карлсон).

В именном указателе:

• 
• 

Комментарии (0)

Добавить комментарий

Добавить комментарий
  • (required)
  • (required) (не будет опубликован)

Чтобы оставить комментарий, введите, пожалуйста,
код, указанный на картинке. Используйте только
латинские буквы и цифры, регистр не важен.