В. Третьяков. «Дядя». («Сны о жизни»).
Режиссер Владимир Третьяков

Россиевские стены зеленой гостиной Театрального музея, казалось, чувствовали себя несколько неловко, в то время как Дядя, его племянник Володя, Таня, Вера, доктор Совков и мужик «золотые руки» пытались рассказать свою незамысловатую историю.

Дядя строит дом, но, увы, не достроив, умирает. Тут-то все все и понимают: и герои, и зрители. «В жизни надо строить,— учит нас спектакль. — Неважно, построишь или нет, важен процесс». Процесс, который главное «начать», а потом «углубить»: парафраз исторической идеи о фундаменте для будущего светлого здания коммунизма и навозе для грядущих поколений.

Нет, это не перестроечный анекдот. Герои вполне серьезно, на пределе истерии решают внутрисемейные склоки, рассуждают о проблемах сельского хозяйства и строительстве личного жилья, иногда засыпают и видят вещие сны.

Не возьму на себя смелость говорить за всех семерых зрителей этого спектакля: не рождалось еще театрального коллектива без поклонников из числа родственников и друзей, — но мне в тот вечер неуютно было в зале. Неловко за невольные параллели с Чеховым и абрамовским «Домом». И не хотелось бы поминать всуе — да приговорили. Неловко за этот спектакль с говорком «от сохи». Неудобно за актеров, за их руки, ноги и сдавленные голоса.

Нет, однако, худа без добра. Выходила я со спектакля через музейный зал. Его пропыленные экспонаты, отгороженные холодным стеклом, завораживали и притягивали своей подлинностью. С фотографий смотрели удивительно живые лица, утонченные и благородные. Глядя на них, хотелось проснуться от «Снов о жизни».