Г. Берлиоз. «Осуждение Фауста» (Концертное исполнение). Мариинский театр.
Дирижер Валерий Гергиев. Хормейстер Валерий Борисов

Грандиозное творение Г. Берлиоза «Осуждение Фауста» практически незнакомо современной петербургской публике. Обращение к нему Валерия Гергиева это, с одной стороны, продолжение просветительской линии его дирижерской деятельности, с другой — включение Мариинского театра в европейскую репертуарную орбиту. Ибо «Осуждение Фауста» на западе, особенно во второй половине XX века, стало очень популярно. В недалеком будущем в Петербурге предполагается осуществить сценическую постановку этого произведения, а пока что в Мариинском состоялась его концертная презентация.

Партитура Берлиоза исполнена Гергиевым без экзальтации и бурных звуковых эффектов. Философская погруженность дирижера в материал создает настроение скорее созерцательное, оркестр неожиданно прозрачен, музыка влечет к размышлению о таинствах природы и бытия. Сквозь призму экстатичного берлиозовского романтизма великий Гете прочитан дирижером чуть отрешенно.

В оркестрово-хоровой поток скромно вплетается голос исполнителя партии Фауста Алексея Мартынова — не лидируя, не оставляя следа яркой индивидуальности. Певец с небольшим, кадемической выучки тенором добросовестно справляется с интонированием и с французским текстом. Не более того. Трудно понять, почему руководитель столь богатого голосами театра в поисках главного героя остановил свой выбор на московском певце с камерным диапазоном возможностей.

С остальными солистами все значительно интересней. В живой игровой манере ведет басовую партию Сергей Алексашкин. Его Мефистофель саркастичен и не тривиально зловещ. Хороша в исполнении баритона Николая Путилина развеселая песня Брандера в кабачке Ауэрбаха.

И, наконец, Ольга Бородина (Маргарита). Ее богатое меццо с естественной сопрановой окраской на верхах звучит с благородством дорогого инструмента. Певица нигде не сбивается на мелодраматический тон. Присущая ей сдержанная манера пения здесь помогает Бородиной создать некий надбьгговой символ женственности в ее разных ипостасях — величавом покое, любовном томлении, оплакивании былого счастья.

Наибольшие трудности с французским текстом испытал, по-видимому, хор. Во всяком случае, пока что текст интонируется робко и неумело, что сказывается на общем звучании партитуры. Переход к сценической версии «Осуждения Фауста» предстоит очень нелегкий. Подобного типа произведений на подмостках Мариинского еще не было. Философский театр Берлиоза предъявляет задачи, которые в России придется решать, пожалуй, впервые.