Я. Пулинович. «Жанна». Театр Наций.
Режиссер Илья Ротенберг, художник Полина Гришина

Пьеса Ярославы Пулинович «Жанна» уже вызвала нарекания строгих поклонников новой драмы, считающих, что в ней слишком много от коммерческого театра и слишком мало задач новаторских, художественных.

Зато театры почувствовали потенциал «хорошо сделанной пьесы» и охотно ее ставят. В Театре Наций она стала поводом для бенефиса Ингеборги Дапкунайте, которую знают больше по кино, но которая в генезисе как раз театральная, начинавшая еще у Някрошюса актриса.

Сюжет вполне годится для дневного сериала: Жанна, женщина пятидесяти лет, живет с любовником, молодым парнем, работающим у нее в фирме. И вдруг узнает, что парень ее оставляет, что у него уже давно есть молодая девушка, к тому же беременная. Это завязка.

Дальше действие идет параллельно. Жанна пытается заглушить образовавшуюся пустоту, завести другого мужчину, занять себя развлечениями, но ничего не получается. Андрей же, стараниями Жанны оставшийся без копейки, сталкивается с житейскими трудностями и все сильней запутывается в обстоятельствах.

Тут можно нанизывать любое количество эпизодов, чтобы в конце столкнуть героев снова.

А. Фомин (Виталий Аркадьевич), И. Дапкунайте (Жанна).
Фото В. Луповского

В финале нищий и униженный Андрей приходит к Жанне с женой Катей и новорожденным сыном, потому что с квартиры его выгнали, других знакомых у него в этом городе нет, помощи просить не у кого. Ну а Жанна принимает решение отобрать у него последнее — ребенка. Вопрос, зачем ей понадобился этот ребенок, должен будет решать каждый театр. В спектакле Театра Наций Жанна Ингеборги Дапкунайте делает это в силу логики своего характера — ей понравился малыш, она испытала нечто вроде умиления, и ей тут же пришло в голову, что она может его получить. Просто потому, что рефлекс действовать у нее сильнее любых других потребностей.

Вообще-то самое интересное в этом спектакле — как театр работает с пьесой. Сила Пулинович в умении точно собирать детали современной жизни, о которой большинство слышит только по телевизору, в программе «Пусть говорят». Там таких невероятных гиперболизированных бытовых подробностей обычно море. Густое варево из оскорбленных чувств, жилищных проблем, авантюрных карьер и полного отсутствия рефлексии. У Пулинович в ее пьесах обо всем этом говорят герои в длинных, лихорадочных монологах, написанных простыми короткими предложениями.

Все, что читатель пьесы может узнать о героях, они сами о себе рассказывают. Это такая особенность Пулинович, действие у нее движется внешними обстоятельствами: звонком по телефону, например, на который герой должен реагировать опять же новым монологом.

В Театре Наций на этой особенности и строится спектакль, это такое театральное кабаре, идущее на двух сценах: на первом плане — главная звезда, Жанна, на втором — все остальные герои. Композиция очень выразительная.

И. Дапкунайте (Жанна), А. Фомин (Виталий Аркадьевич).
Фото В. Луповского

Дапкунайте в кино привыкла к крупным планам, к пластической сдержанности. Но режиссер Илья Ротенберг требует от нее эксцентрической буффонады. В самом начале, в сцене, где еще счастливая Жанна сообщает любовнику о готовящейся поездке в Африку, режиссер выводит ее на сцену в африканском костюме, танцующей с колотушками, и в этой нелепой одежде она и узнает о своей беде. Горевать, впрочем, Жанна себе не разрешает. Она вообще не разрешает себе ничего чувствовать. Она — человек действия. И первая ее реакция — телефонный звонок в офис: Андрея уволить, карьеру перекрыть, кто возьмет на работу — тот враг.

Маскарад продолжается. Жанна никогда не остается сама собой, она вечно должна демонстрировать свою силу, свою выдержку, свою успешность. Фирменная лучезарность Дапкунайте, ее сияющая улыбка, элегантная приветливость в этой роли становятся броней настоящей бизнес-вумен, для которой дело чести — не плакать, не жаловаться, не сдаваться. Ну и не жить, в конце концов.

«Бедная девочка», — жалеет ее тетка на кладбище, куда Жанна приходит на могилу отца, чтобы ворохом роскошных цветов отомстить этому пьянице за свое нищее детство, за унижение, сиротство, одиночество. «Я не бедная, я богатая», — огрызается Жанна.

А. Новин (Андрей), И. Дапкунайте (Жанна).
Фото В. Луповского

В Театре Наций пьеса идет в бешеном темпе, Жанна просто не может остановиться, задуматься над тем, нужна ли она самой себе, еще кому-нибудь. Очень точная психологическая характеристика времени — проблема же не в социальном измерении, не в том, что перестройка вывела на поверхность новые для России качества человека: предприимчивость, железную хватку, зависимость от достижений. Это все так, но главное в том, что в Жанне, как и в ее инфантильном любовнике Андрее (Александр Новин), как и в его балованной дурочке Кате (Надежда Лумпова), как и в старом партнере по бизнесу, — нет измерения для другого человека. Каждый из них существует монологично, не видя рядом никого, не чувствуя потребностей другого, не пытаясь вступить с ним во взаимодействие. Поэтому самая лучшая, смешная, удачная сцена в спектакле — это попытка Жанны охмурить нового мужчину. Она приводит домой партнера по бизнесу (Андрей Фомин) и начинает его обольщать. Однако не тут-то было. Мужик, выпив и расслабившись, немедленно начинает говорить о себе, о своей любви к дочери, которая пока слишком мала, чтобы вступать во взаимодействие, и поэтому не сопротивляется излияниям чувств. Когда умилившийся папаша включает песенку «Спокойной ночи, малыши» на мобильнике, разъяренная Жанна вызывает ему такси.

Монологи, которыми обмениваются персонажи, — очень точная форма для этой беды современного индивида, будь он успешной бизнес-леди, предпринимателем с неудавшейся личной жизнью или молодым подкаблучником. Словами они защищаются от чувств, от реальности, которую игнорируют до тех пор, пока она не предъявит им счет.

В современном российском театре очень мало спектаклей, которые можно было бы рекомендовать обычному зрителю. Тем, кому не слишком понятны театральные поиски, потому что и простой театральный язык для них нов и не вполне ясен. Для «широкой публики» существует антреприза, где ставится задача развлечь, не нагрузить, не оставить скучать и где автоматически снижают планку до самых простых рефлексов.

А. Новин (Андрей), И. Дапкунайте (Жанна).
Фото В. Луповского

Хороший, простой и умный спектакль о реальных проблемах у нас настоящая редкость. Поэтому предлагаю считать «Жанну» — новацией.

Впрочем, несмотря на кажущуюся доступность спектакля для неподготовленного восприятия, на одном из первых представлений на нем случился казус. Одна из зрительниц, дама вполне приличного вида, из старых театралок, посредине действия, во время монолога Жанны, в котором она ругает отца, вдруг встала и вышла из зала, громко причитая: «Нет, я не могу на это смотреть, это все неправда, так не бывает, это грязь и мерзость».

Повышенная чувствительность конкретной дамы — признак нового времени, которое еще выше возгоняет градус общей нервозности, но в то же время не дает ей реального выхода. Так что психотерапевтический эффект спектакля «Жанна» — налицо.

Апрель 2014 г.