А. Беспалова. «Крошечка-Хаврошечка».
Театр «Зазеркалье».
Дирижер Анатолий Рыбалко, режиссер Ольга Чичиланова, художник Сергей Новиков

Солнечный и теплый полдень светлого пасхального воскресенья. Большой зал театра «Зазеркалье» полон детьми. На сцене — премьера фолк-мюзикла «Крошечка-Хаврошечка» Анастасии Беспаловой (либретто Евгения Фридмана по русской народной сказке).

Композитор — выпускница Екатеринбургской консерватории, ученица Владимира Кобекина. Пять лет назад она стала лауреатом конкурса одноактных опер по Гоголю в Мариинке. И, хотя спектакли были признаны интересными, в репертуаре от них не осталось и следа. Теперь музыка Беспаловой вновь звучит в Петербурге.

Режисер — Ольга Чичиланова, окончившая нашу консерваторию (курс Александра Петрова), ставила оперы в провинции, в Петербурге работала помощницей режиссера в различных театрах, с 2010 года — в «Зазеркалье», где «Крошечка-Хаврошечка» — ее первый полномасштабный спектакль.

Еще до начала действия зритель видит необычно украшенную сцену. Портал превращен в окно бревенчатого дома. Подмостки (подоконник) укрыты цветным ковриком с кисточками, в глубине то же полотно, подоткнутое сверху, словно занавеска. Но вот свет гаснет, слышатся первые звуки вступления, и начинается действо.

О. Васильева (Хаврошечка). Фото М. Ковалевой

Оформление расцвечивается огнями и, благодаря видеопроекциям, молниеносно преображается (настоящие чудодеи спектакля художник по свету Игорь Тупикин и видеохудожник Кирилл Маловичко). Занавес-полотно становится экраном (или открывает его — поначалу не разглядеть) и превращается в титульный лист с надписью «Крошечка-Хаврошечка». Похоже на обложку детской книги или заставку старого доброго советского мультфильма.

Спектакль явно связан с традицией отечественной сказочной мультипликации, основанной на мотивах русского фольклора. Особенно часто вспоминаются «Молодильные яблоки» и «Синеглазка». Декорационная установка (художник Сергей Новиков) очень проста: пестрядинный «занавес», опускающийся только между действиями, задники (один — экран, а другой живописный, изображает избу) и падуги в виде свисающих веток, похожих на нити полотна. И еще нехитрый реквизит. Но свет и видео насыщают пространство красками, делают плоскостные и объемные элементы оформления неотличимыми: и не замечаешь иногда, как одно сменяет другое. Неотрывно следишь за возникающими образами, такими узнаваемыми.

И это замечательно резонирует с музыкой, сотканной из народных интонаций. Русские мелодии и ритмы рождают у Беспаловой ясные и образные напевы, сохраняющие национальный колорит и органично встраивающиеся в жанровую модель мюзикла. Только иногда проскальзывают ноты, характерные не для русского мелоса, а, скорее, для диснеевских музыкальных сказок. Но они вплетены в партитуру так легко и искусно, так расширяют ассоциативный ряд, что служат на пользу жанру.

Такими музыкальными средствами раскрывается простой и мудрый народный сюжет.

Сцены из спектакля. Фото М. Ковалевой

Действие начинает пастух Трошка, окруженный стадом коров. Это женщины в пестрых поневах, синих накидках и разноцветных рогатых киках, в руках у них палочки-копыта. Силуэтами они действительно напоминают коров. Но это «стадо» все понимает и комментирует происходящее. А происходит вот что: разбитной парень Трошка заигрывает с Хаврошечкой, а ей не до того — бедно одетая, усталая, идет она поплакаться корове Пеструхе на горькую судьбу. Далее следует хор, который рассказывает предысторию: любили Хаврошечку отец с матерью, да погибли они. И забрали сироту дальние родственники: Хозяйка с мужем Ермолаем и их дочери — Одноглазка, Двуглазка и Триглазка. Да не из жалости забрали, а ради выгоды, как работницу. Издевались, понукали, ненавидели. Жалела ее только Пеструха, заменившая матушку.

Корова она не простая. Абрис ее составляется из нескольких фиолетовых полотен — он чуть выделяется на фоне затемненного пространства, колеблется, расплывается и порой едва различим. Образ амбивалентен: трогателен и немного жуток, потому что связывает два мира, земной и потусторонний. Голос — это голос умершей Хаврошиной матери.

Ушла родительница, но через Пеструху хранит и утешает. И когда злая Хозяйка задает Хаврошечке непосильную работу— в одну ночь наткать полотна и сшить три сарафана, корова велит сиротке влезть ей в одно ухо, а из другого вылезти. И свершается чудо. Расходятся полотнища, и на сцене уже магический экран, который втягивает в себя, как в воронку, а потом ткется полотно, сплетаются нити, возникают узоры — наказ исполнен.

Сцены из спектакля. Фото М. Ковалевой

Хозяйка с дочерями не успокаиваются. Изба их как глухой колодец (на заднике дверь и угол сруба), сами они только и умеют, что убивать да копить добро (из реквизита лишь охотничье ружье да сундуки), ну и ругаться, конечно. Голоса у всех измененные, высокие. Костюмы не русские, а, скорее, татарские, черные. И у дочерей над головами жуткие светящиеся красные глаза. Похожи все они на нечисть. Каждую Хозяйка посылает узнать, как Хаврошечка все успевает, кто ей помогает. Но та замечает соглядатаев и усыпляет их колыбельной. Только про одно неспящее око Триглазки Хаврошечка забывает…

Так узнает Хозяйка о чародейной корове и приказывает ее зарезать. Хочет Хаврошечка Пеструху в лес увести, да та отказывается. «Чему быть, того не миновать», — отвечает. Велит она Хаврошечке косточки собрать, в землю закопать, поливать водицей и на том с ней прощается. В этот миг расходятся фиолетовые полотнища. А за ними — уже не корова, а матушка.

Обнимает она дочку в последний раз. И через мгновенье пропадает…

Взмахивают крестьяне косами над скопленьем полотнищ, вспыхивают красные всполохи — смерть пришла. А с ней и зима явилась. Лежит-горюет Хаврошечка, а семейка за сундуком-столом Пеструхиным мясом объедается. Снег сыплет, белые ветви деревьев качаются… Совсем тяжело Хаврошечке: ведь и друг ее Трошка, которого она полюбила, ушел в солдаты, на войну с султаном…

Но не всемогуща смерть, и не вечен мороз, не всесильно несчастье. Появляется хор крестьянок (те, что играли коров, у них даже сарафаны и кики остались), поющий о том, как Хаврошечка перетерпела зиму. Голодом себя извела, а последний наказ Пеструхи выполнила. И на том месте, где косточки коровьи были закопаны, выросла чудесная яблонька — веточки у нее серебряные, а плоды золотые. Вот Хаврошечка поливает землю, и на экране возникает свечение, а потом растет яблоня и небо над ней голубое. И спускаются ветки, уже не белые, а зеленые, и яблочки поспевают наливные. Зрительный зал озаряет луч света — в проходе появляется «скачущий» на игрушечном коне добрый молодец — Трошка домой возвращается.

Он загадывает: кто ему яблочко подаст, тот за него и выйдет. Хозяйкины дочки не хотят упустить пригожего «витязя» и бросаются рвать яблоки, да не могут достать. Триглазка выхватывает ружье, чтобы сбить хоть одно, но в итоге — взрыв. Сцена затемняется, и по экрану с карканьем разлетается воронье.

А Трофим спрашивает: нет ли еще девушки? Ермолай приводит Хаврошечку. Она уже не в лохмотьях, а в красивом желтом сарафане. Яблоки сами тянутся к ней. Срывает Хаврошечка одно и узнает милого дружка. Крестьянки и солдаты обнимаются, радуясь торжеству весны, справедливости и любви. А Трофим и Хаврошечка призывают счастье.

У «Зазеркалья» вновь получилась не только детская сказка, но спектакль-притча. Он для тех, кто идет в театр с открытой и доверчивой душой.

Одно только удручило: артистам, по большей части работающим в опере, сложно петь в микрофон (и звуковой баланс недостаточно выверен: голоса солистов усиливаются с разной интенсивностью, хор практически не слышен). Кроме того, актеры будто еще не освоились в жестких и сложных мизансценах — им самим приходится менять элементы декораций, составлять полотна для образа Пеструхи, любая ошибка способна разрушить иллюзию сказки. Возможно, поэтому пока (на третьем после премьеры представлении) не хватает силы эмоций, накала и напряженности существования, исполнительской энергии, которые обычно отличают труппу «Зазеркалья». Впрочем, для нее так же обычен рост качества игры от спектакля к спектаклю, поэтому, думается, надо просто подождать.

Апрель 2014 г.