«Жизнь за царя» по документам, оставленным членами Исполнительного комитета партии «Народная воля». «Театро Ди Капуа».
Режиссер Джулиано Ди Капуа, художник Сергей Гусев, автор идеи Илона Маркарова

Каждый месяц, начиная с января, «Театро Ди Капуа» кочует с этим спектаклем с одной «конспиративной» квартиры на другую… Покажет 2–3 спектакля — на Моховой, Гороховой, на Артиллерийской, в «Борее» — и снова пропадет на месяц. Да, это игра в конспирацию — и она нравится зрителям, нравится, когда тебя встречают в подворотне двора-колодца и провожают в квартиру-студию, с плотно занавешенными окнами, где рождественская ель, лампа с красным абажуром и круглый стол со склонившимися над ним головами пяти заговорщиков… Правда, иной раз, мы знаем, игра оборачивается жизнью, заставляет уходить в действительное подполье.

Вот этот, аккуратный, в похожем на китель пиджаке, наверное, студент; маленький, подвижный, с цыганским обезьяньим лицом, видно, из разночинцев; высокий, угрюмый, с тяжелым взглядом — рабочий. И конечно, женщина, вся будто выведенная одним резким росчерком пера, с пышными волосами и тонкими запястьями. Но еще раньше нас встретит аутен тичный Андрей Жуков, фотограф, эссеист, который, в зависимости от ситуации и места действия, покажет выставку современных художников на тему «Народной воли» или продемонстрирует старинную технику проявки фото (готовые изображения заговорщиков анфас и профиль тут же сушатся, уже готовые, на прищепках) и расскажет, что как раз благодаря случайно попавшему в печать фото и было арестовано большинство народовольцев… Жуков, с теми, от лица которых он выступит позже, — Федором Достоевским и Львом Толстым, — единственно стронне-посторонний в этой истории о тираноборцах и цареубийцах. Именно он сформулирует проблему: почему в России даже те, кто противился идее построения справедливого социума на крови, относились к бомбистам-террористам сочувственно. И Достоевский, взошедший однажды на эшафот с петрашевцами, и Толстой, писавший письмо Николаю II как «брат брату» c просьбой о помиловании заговорщиков… Потому что государство никогда не могло предложить ничего способного сравниться с обаянием идеи высшей справедливости…

В. Маковский. «Вечеринка»

Спектакль «Театро Ди Капуа» сделан по документам эпохи, но он не документален по средствам подачи. Он документален по сумме ощущений, вынесенных с него, по попаданию текста в место и время, в неготовое мириться с порядком вещей человеческое сердце. Артисты, занятые в спектакле, не героизируют тех, от имени кого произносят текст, не выводят их в роли святых и великомучеников — и не развенчивают идею террора. Они заставляют увидеть явление в его полноте и сложности, в исторической перспективе, как сумму разнообразных мотивов (и личностных, и социальных) и как сумму последствий… Тем более мучительных для нас, для нашего восприятия, что, кажется, нам сейчас только-только предстоит их пережить…

Сцена из спектакля. Фото Ю. Неменовой

Это замечательные актерские работы Илоны Маркаровой, Александра Кошкидько, Игоря Устиновича, Павла Михайлова. Портретных зарисовок нет. Перед нами письма, воззвания, судебные речи, мемуары Веры Фигнер, Софьи Перовской, Андрея Желябова, Макара Тетерки, Николая Кибальчича, Веры Засулич, Степана Халтурина и многих других… Образы в каком-то смысле собирательные, но это не революционные типажи, а «темы», отталкивающиеся от текста, от ситуации, разработку которых смело можно назвать музыкальной.

Сцена из спектакля. Фото А. Костромин

Мельчайшие подробности покушения на Трепова — как россыпь панических крупных планов; полубезумные требования провести вентиляцию в камеру и выдать журнал «Отечественные записки»; сердитое письмо к матери накануне казни; простодушный рассказ провинциального интеллигента, ставшего агентом «Народной воли» в царской охранке — потому что не было сил мириться с пошлостью и обывательством, наивная просьба — накануне казни — рассмотреть проект воздухоплавательного аппарата… Мозаика интонаций: откровенная патология, стыдливая задушевность, фанатизм, паясничанье и, наконец, глубоко осознанное и прочувствованное понимание невозможности мириться с существующим порядком вещей вкупе с пониманием предопределенности своей судьбы, бессмысленности жертвы, самоубийственности поступка, предчувствием «большой крови» вслед за малой… И в то же время — невозможности поступить иначе.

Н. Ярошенко. «Старое и молодое»

Голоса людей за столом звучат гневно, печально, вкрадчиво, испуганно, жестоко, нервно, непримиримо, фанатично. Они обжигают, бьют, ранят — отменяя, отрицая любую однозначность подхода, идеализацию любого социального строя, «обожествление» любой персоны. Не банда, не апостолы революции, а нестройный хор «несогласных» индивидуальностей. Не все среди них «цареубийцы». Есть и попутчики, есть невинные жертвы. Как, например, несчастная Геся Гельфман, о которой рассказывает Андрей Жуков, беременная женщина, чью казнь удалось предотвратить благодаря возмущению западной интеллигенции, но все-таки уморенная в Петропавловской крепости…

И. Маркарова в спектакле. Фото Ю. Неменовой

Н. Ярошенко. «Курсистка»

Рассыпающийся портрет целого поколения, ошибающегося, «проклятого и убитого», убийц и мучеников, признавших за собой вину за «малую кровь» и пророчащих «кровь большую». Тексты расположены калейдоскопично. Но подводное течение событий несет нас к неизбежному финалу, к предсмертным записям Софьи Перовской. В какой-то момент Илона Маркарова зажигает свечи на елке. Кажется, спектакль заканчивается, когда они полностью сгорают.

Собравшиеся за столом у рождественской елки народовольцы скандируют свои речи под аккомпанемент мексиканского трио гитаристов, произносят ритмизованные монологи на мотив песни Высоцкого, исполняют как политическую частушку грузинское многоголосье. Артисты существуют страстно. Но страстно — по отношению к своим персонажам. Карнавализация образов задает дистанцию. Дистанция (они — не мы, не узники Болотной и не «пена дней») заставляет ощущать, чувствовать, глубоко переживать временную, историческую перспективу, повторяемость событий, трагическую причинноследственную связь.

Сцена из спектакля. Фото Ю. Неменовой

Наглядное пособие «Народовольцы»

Спектакль застроен таким образом, что, возобновляясь на протяжении уже нескольких месяцев, переносясь из одной «конспиративной» квартиры на другую, вбирает в себя все новые и новые предлагаемые обстоятельства. Те, которые за окном, в ленте новостей, в телевизоре… Он позволяет почувствовать, как спешит наша общая история, набирает обороты «красное колесо». И то, на что раньше требовалось целое десятилетие, сейчас происходит в какой-нибудь месяц. И если два месяца назад «Жизнь за царя» холодила сердце в предчувствии гражданской войны и «большой крови», то сейчас узнавание накатывает тогда, когда Илона Маркарова словами Веры Фигнер, ходившей в народ и в качестве фельдшерицы принимавшей до восьмисот пациентов в месяц в сельской больнице, безнадежно говорит о «деградации народа», о такой задавленности болезнями и нищетой, что нет ни малейшей надежды на любую перемену, отклик «снизу», а потом словами Софьи Перовской накануне казни — о том, что Россия вступает в полосу тяжелой и страшной «реакции». Как и тогда, чугунный каток национал-патриотизма подмял, заставил замолчать жалкие голоса разума, а «маленькая победоносная война» за освобождение братьев-славян вылилась в кровавую междоусобицу, ставшую внутренним поводом для изничтожения любого инакомыслия…

«Свободные радикалы» спектакля вступают в нашем сознании во взаимодействие с все новыми и новыми фактами, новыми и новыми источниками. И неизвестно, что всех нас ждет, когда выйдет новый номер журнала, а «Театро Ди Капуа» сыграет свои следующие спектакли.

Май 2014 г.