Первую встречу с этими театрами подарил мне фестиваль «Московские каникулы-2007», один из самых «несолидных», но демократичных и приветливых кукольных форумов. В пестрой (и, нельзя не признать, насыщенной удачами) программе литовские спектакли предсказуемо выделялись постановочной и исполнительской стилистикой — особенно точно выверенной и запоминающейся. «Сказки ангелов» из Клайпеды и вильнюсская «Эгле, королева ужей» были восприняты и детской аудиторией, и коллегами очевидно внимательно и заслуженно тепло. А самое главное — обе эти кукольные истории еще долго «не отпускали», их создателям удалось пробудить неиссякаемое любопытство и эстетическую жадность: хотелось узнать больше о двух маленьких частных театрах, их репертуаре, художественной программе и ежедневной жизни.
Любопытство это тем более обоснованно, что остались в прошлом времена, когда, благодаря частым гастрольным поездкам, литовский кукольный репертуар был неплохо известен и интересен российским театроведам. С обретением независимости страна Раткявичюса и Мазураса, лидировавшая среди прибалтийских республик по количеству театров кукол (потому что их было целых два — в Вильнюсе и в Каунасе!), получила в короткий срок больше десяти новорожденных кукольных коллективов. Но об их жизни теперешним россиянам почти ничего неизвестно — культурные связи, увы, сильно потеряли в интенсивности, чего никак не скажешь о творческом бытии Клайпедского театра кукол и вильнюсского «Стало театрас».
При немалых различиях возраста, обстоятельств судьбы и черт характера, у этих двух театров есть существенное общее: ими руководят молодые женщины с «говорящими» литовскими именами.
Одно из них уже появлялось на страницах «ПТЖ»
несколько лет назад*. Гинтаре Радвилавичюте (чье
имя в переводе на русский означает «янтарь») причисляет
себя к «клайпедской школе» — хотя театральная
общественность Литвы далеко не в полном
составе согласна признать ее как самобытное явление.
Тем не менее университетом старинного портового
города с начала
* См.: Вискаускас Р. В поисках диалога… Обзор творчества молодых
литовских кукольников // Петербургский театральный журнал.
2005. № 40. С.
О Сауле («солнце») Дегутите пока что могли узнать лишь посетители сайта «ПТЖ»*. Актриса театра драмы по образованию, она живет и работает в Вильнюсе и представляет вильнюсскую кукольную традицию, может быть, в лучших чертах — ведь ее признает своей ученицей сам Виталиус Мазурас.
* Рецензия на спектакль Сауле Дегутите «Мой город» появилась в блоге 16 октября 2011 г.
Я ХОТЕЛА БЫ ЖИТЬ С ВАМИ В МАЛЕНЬКОМ ГОРОДЕ…
Клайпедский театр кукол
Здание Клайпедского театра кукол. Фото из архива автора
В упомянутой обзорной статье уже было отмечено своеобразие почерка Гинтаре Радвилавичюте, молодого режиссера и сценографа, «вырастающего» из «театра своего учителя — неагрессивного, минималистического и проникновенного»*.
* Вискаускас Р. В поисках диалога… // Петербургский театральный журнал. 2005. № 40. С. 88.
Мне довелось увидеть лишь один спектакль учителя Гинтаре — Юрате Янушкявичюте (одного из признанных кукольных мастеров Литвы): сказку «Золотое яйцо», сюжетом напоминающую русскую «Курочку Рябу», привезли на «КукАрт» в 2005 году из Каунаса. История, рассказанная на литовском языке, оказалась элегантно оформленной, четко выстроенной и эмоционально очень теплой, словно была омыта не суровыми балтийскими волнами. Но, увы, судить по одному спектаклю о преемственности и школе невозможно, а нынешние характерные черты постановок Радвилавичюте (которая утверждает, что все еще находится в поиске собственного театра, экспериментируя с разными системами кукол и сценографическими приемами) напоминают мне скорее о работах известного дизайнера и графика Яны Франк (она родом из России, живет и работает в Германии). Они даже внешне немножко похожи: черное каре с прямой челкой, любопытный взгляд раскосых глаз… А в творчестве обеих — четкие линии, смелые ракурсы, яркие краски, сходное чувство пространства и ненавязчивого, но ощутимо целостного ритма. Правда, до поступления на факультет искусств Гинтаре рисованию никогда не училась, но на последнем туре получила задание: самостоятельно изготовить театральную куклу. Задание она, видевшая всего один кукольный спектакль в детстве, выполнила и была принята.
Гинтаре Радвилавичюте — выпускница Клайпедского университета. Там, на отделении театральной режиссуры в 2001 году был впервые набран и обучен «кукольный» курс. Мастер курса — режиссер, художник, драматург — студентов обучала по принципиально «синтетической» программе: в нее, наравне с режиссерскими и актерскими дисциплинами, вошли также изготовление кукол и сценография. Получив диплом, Гинтаре была приглашена в Каунасский театр кукол (где за несколько месяцев успела поработать актрисой и поставить спектакль). Но уже вскоре она возобновила сотрудничество со своими однокурсниками в спектакле «Единственная» (на материале ее собственных студенческих этюдных работ) — с изысканно-лаконичным, практически монохромным решением, сочетающим кукол, маски и актерскую пластику, — и этим ознаменовалось возвращение в Клайпеду.
Сейчас почерк Гинтаре определяет художественное лицо единственного стационарного кукольного театра города-порта. В его команде только клайпедчане — выпускники уже двух кукольных курсов и «старики», как называют себя основатели бывшего театра «Ку-Ку», с 1991 года жившего «под крылом» университета: Юрате Янушкявичюте, Саломея Бурнейкайте и Линас Зубе.
Этот театр был организован как частная труппа и знавал нелегкие времена. Приходилось репетировать в холодных (топливный кризис) университетских аудиториях, ангелов для Рождественского представления вырезать из картонных упаковок от макарон и без устали разъезжать по городским и областным школам-садикам, зарабатывая на жизнь. Потом, когда в 2004 году дело своих учителей «подхватили» Гинтаре и ее однокурсница Аушра Даукантайте (нынешний директор театра), молодой коллектив приютил Дворец рыбаков. И лишь три года назад театр получил в аренду помещение в самом центре старого города, на узенькой, мощенной булыжником улице Извозчиков — старинный дом с двориком-полянкой, с огромной плодоносящей грушей у дверей и еще несколькими садовыми деревьями вокруг. И хотелось бы сказать, что домик маловат: зал чуть больше 30 квадратных метров (с деревянными балками вместо колосников и лестницей, ведущей на чердак, где хранятся декорации и реквизит), примерно такую же площадь занимают фойе (оно же кассовый зал и гардероб) да «директорский» кабинет (он же — кабинет главного режиссера, администраторская и гримерка). Но, сидя в зале, на подушках, брошенных на безукоризненно чистый деревянный пол, или любуясь зацветающей грушей, сложно избавиться от ощущения, что именно в таком доме должен жить кукольный театр. А «старики» непременно расскажут, как двадцать или пятнадцать лет назад, проходя мимо, они неизменно мечтали о том, как когда-нибудь поселятся здесь со своими куклами.
Теперь, когда их мечта сбылась, они щедро и радостно делят ее плоды со своими учениками.
Саломея Бурнейкайте, актриса, режиссер, театровед, руководитель социальных программ театра Они молоды, они хотят делать искусство, и для этого им нужен свой театр. Они действительно не похожи на нас, хотя и унаследовали наши черты. Например, логотип театра, эти три фигурки, когда-то придумала Юрате, но сейчас они стали более условными, схематичными — у молодых свой стиль, и он довольно сильно отличается от нашего, «стариковского».
А для нас, «стариков», уже важно не только выйти на сцену. Мы хотим, чтобы, приводя на наши спектакли детей, взрослые не бежали куда-нибудь выпить кофе, а оставались в зале. Хотим быть еще одним поводом для общения детей и родителей — дать им для этого темы, научить общему языку, «джазовому» отношению к жизни, ироничному, светлому, игровому. Ведь для того, чтобы зритель понял язык театра кукол, его нужно готовить, работать с ним. Поэтому деятельность нашего театра не ограничивается спектаклями — есть еще образовательные программы, игры, рекламные акции.
Домик Рождественского дедушки. Художник Г. Радвилавичюте
Участие театра в жизни города и правда весьма активное: даже краткое описание совместных проектов только с факультетом здоровья Клайпедского университета и городским дневным центром для людей с ограниченными возможностями, образовательных и игровых программ (детских и семейных) заняло бы немало страниц. Особое место в этом ряду у фестиваля «Каракумский осленок», который проводится раз в два года, и постоянно действующей при театре «Школы каракумского осленка». На небогатый, в общем-то, фестиваль (которому придумали название намеренно экзотичное, принципиальной была и ассоциация с шоколадными конфетами и восточными сладостями — ведь в программе преобладают спектакли для детей, а в жюри входит детская команда) раз в два года съезжаются камерные коллективы как из Литвы, так и из ближней и дальней Европы. А в «школу» приходят маленькие клайпедчане и их родители (реже — бабушки или дедушки), чтобы вместе рисовать, делать кукол, играть с ними, разучивать стихи и песни. Руководит занятиями с высоты черной бархатной ширмы солнечно-желтый вихрастый кукольный осленок — его придумала и сшила Гинтаре, неизменно водит актриса Анджела Витаускайте, а помогает ей «в живом плане» Рената Кутайте.
В театре, существующем на средства от продажи билетов и гранты (на постановку спектаклей, гастрольные поездки или реализацию социальных проектов — от городских властей, министерства культуры, иногда из Фонда северных стран), минимальный штат: главный режиссер, директор, ведущие постоянных программ Анджела и Рената. При этом в спектаклях репертуара заняты больше десяти артистов. «Старики», помимо непосредственного участия в жизни театра и идейного руководства, преподают в университете, пишут статьи и методические пособия, работают в собственных проектах. Молодежь — в городских организациях (кто в культуре, а кто — в банке или в магазине). Кукол, декорации, реквизит и костюмы изготавливают собственными силами — в постановочной части спектакля (даже с приглашенным режиссером) обязательно участвуют Гинтаре и молодой художник Виктория Дамбраускайте (с которой театр постоянно сотрудничает с 2007 года). Виктория «сочинила» новый лаконичный жизнерадостный вариант логотипа театра: три улыбающиеся фигурки, держащие друг друга за ниточку, идущую от макушки, — кукла, актер, режиссер, ниточка от макушки последнего уходит в «небо». Ее же авторству принадлежит фирменный полиграфический стиль театра: буклеты, программки, афиши.
В афише — около двадцати спектаклей, поставленных Ю. Янушкявичюте, Д. Арманивичюсом, Ж. Даргуте, Р. Дрежисом, Г. Радвилавичюте.
Гинтаре Радвилавичюте Я главный режиссер — это очень сложно, когда все на тебе, нет цехов и штата. Но все же так лучше: когда не только знаешь, что ты хочешь сделать, но и понимаешь как. Ведь другой человек и задачу увидит совсем по-другому. А сделать спектакль самой от начала до конца — это классно!
Но у меня вообще-то все сложно. Даже когда беру материал, который очень нравится, в процессе работы… от него мало что остается. Для того чтобы рассказать любую историю своим языком, я должна ее сначала своим же языком переписать. Наверное, сейчас мой театр — это импровизация с объектами и куклами на те или иные темы.
Пожалуй, я уже не вижу актера как такового в своих спектаклях — думаю куклами или объектами, визуальными образами, картинками, оживающими в окошечке сцены. По-моему, это очень интересно: предметы, в которых можно увидеть героев, персонажей. Кусочек меха или ткани может оказаться даже выразительнее, чем человек-артист! Одну из сцен в спектакле «Убю» у нас играют рюмки и бокалы — и у каждой из этих стеклянных посудинок есть тайное имя. Имя какой-нибудь знаменитой актрисы, звезды литовской сцены, характер которой так ясно виден в стеклянной форме! Мы очень смеялись: вот бы и на афише эти имена написать…
Наверное, наш театр все-таки правильно было бы назвать визуальным. Хотя у нас играют замечательные актеры, редкие кукольники, и им интересно работать здесь.
Актеры в спектаклях Гинтаре, которые мне довелось увидеть, работают и правда замечательно: будь то «Сказки ангелов», где открытым приемом движутся крайне условные персонажи (непоседа-мальчишка с разноцветными ножками-ручками-палочками, или его мама, «состоящая» из юбки и шляпки, или усатый торговец — тантамареска, пристегнутая к полосатым штанам, надетым на актрису); или детективная история со счастливым финалом, в которую превратилась сказка о Золушке (героиня живого плана, похожая на сварливую, но очень любопытную и активную старуху Шапокляк, перелистывает на столе ярко раскрашенную книжку-раскладушку, из которой «выскакивают» плоские нарисованные персонажи); или упомянутый «Убю» по мотивам знаменитой пьесы А. Жарри (за рамкой из золоченого багета действуют кусочки ткани и меха, ножницы и ножи, перья и нитки, рюмки, зажженные свечи и актерские руки или ноги).
Сцена из спектакля «Убю». Фото из архива театра
Р. Кутайте и Каракумский осленок (Анджела Витаускайте). Фото из архива театра
Справедливости ради стоит сказать, что среди спектаклей Гинтаре есть и такие, что предоставляют достаточную территорию для темпераментной импровизации, вполне способной удовлетворить самые амбициозные артистические натуры. В том же «Волшебном времени Золушки» азартно работает Рената Кутайте, а о спектакле «Курочка и петушок», где она играет вместе со «штатным волком» театра, «стариком» Линасом Зубе, и вовсе рассказывают легенды — как о «самом блистательном актерском дуэте» (примечательно, что эта народная сказка с очень условными, характерными куклами «выросла» из студенческой работы Гинтаре, в которую она не постеснялась пригласить Зубе — одного из своих преподавателей, по сей день с удовольствием играющего Дедушку, уже не в университетской аудитории, а на сцене театра).
Линас Зубе, артист, режиссер, доцент факультета искусств Клайпедского университета Юрате говорит, что между драматическим искусством и изобразительным — огромное расстояние и на каждом его сантиметре может расположиться театр кукол. Где-то он окажется ближе к драме, где-то — ближе к скульптуре. Вот мы и путешествуем в этом пространстве туда и обратно.
И, хотя я до 30 лет не подозревал, что буду заниматься куклами, и мечтал о том, чтобы попасть в какой-нибудь драматический театр, сейчас уже думаю: большое счастье, что я туда не попал. Потому что вижу, как живут театры, какова социальная роль актера и как она отличается от его реальной жизни. Может быть, какой-нибудь психолог скажет, что это я так сам себя уговариваю, от зависти. Нет. Я действительно свободный человек, и здесь, в этом кукольном мире, меня никто не заставляет делать то, чего я не хотел бы.
Мы никогда беспардонно не халтурили, хотя в нынешней конъюнктуре очень просто сориентироваться: включить «бу-бум-бум», покричать «похлопаем, ребята», собрать деньги — и все. Элемент развлекательности, который сейчас непременно требуется, можно придумать и сделать очень интересным, а мы это умеем.
Значит — у нас хороший театр.
КУКОЛЬНЫЙ ВЕРНЫЙ СТОЛ
Вильнюсский «Настольный театр»
«Stalo teatras» («Настольный театр») чуть больше года назад приобрел самостоятельный профессиональный статус. Хотя с его спектаклями, несомненно авторскими и ощутимо продолжающими лучшие из традиций вильнюсской кукольной школы, немногочисленные (увы!) российские зрители знакомы как минимум с 2007 года. Создатель и руководитель этого молодого коллектива Сауле Дегутите язык кукольного искусства постигала «самоучкой», но вот в прошлом году одному из спектаклей «Stalo teatras» досталась высшая театральная награда Министерства культуры Литвы — Золотой крест сцены.
Путь к официальному признанию для этого молодого постановщика был вовсе не так уж стремителен. И, как часто случается, начинался не с увлечения театром кукол, даже рисованию Сауле (теперь — автор сценографии большинства своих спектаклей) в детстве не училась. Мечтала стать актрисой, но сначала получила среднее специальное образование хорового дирижера, потом закончила два курса консерватории по той же специальности, а уже потом (преодолев жуткую стеснительность) отправилась в Вильнюс, чтобы освоить актерское ремесло на курсе Альгирдаса Латенаса.
Там и произошла ее встреча с Мазурасом: он пригласил нескольких третьекурсников в «Снежную королеву», которую ставил в Молодежном театре. С этим спектаклем Сауле много гастролировала, играя в нем сразу нескольких персонажей — физически это было очень тяжело, но, увидев изнутри «кукольную кухню», молодая актриса «заразилась» ею всерьез.
Сауле Дегутите Посмотрев своими глазами на то, как творит Мазурас, я почувствовала, что словно подключилась к какому-то мощному источнику творческой энергии. Увидеть вдруг, что у Снежной королевы может появиться какой-нибудь ярко-зеленый плащ, — это уже была такая школа свободы художественного мышления! И однажды я сама себя поймала на том, что постоянно что-то придумываю, что у меня в голове непрерывно идет созидательный процесс…
Но до прихода в собственное кукольное творчество ей было еще довольно далеко. Сначала она получила актерский диплом (а попутно вышла замуж и родила двоих сыновей), потом отработала два года в театре «Вайдила», осваивала художественные ремесла в маленьких частных студиях и начала руководить детским театральным кружком. Уже как-то и не думала о возвращении в театр, где, несмотря на детскую мечту и вполне яркую актерскую природу, всегда чувствовала себя «психом-одиночкой». Но однажды к ней на занятия в детский кружок пришла молодой композитор Снеголе Дикчюте и сказала: «Ну, показывай, чем ты тут занимаешься!»
Сауле Дегутите Первый раз мы с ней встретились еще в театре, когда делали спектакль «Кошкин дом», я там играла козу и показывала свой неколлективный энтузиазм, режиссировать пыталась. А Снеголе — она уже тогда была звезда, я даже гордилась тем, что она на улице со мной здоровается! Может быть, поэтому, когда она предложила мне делать совместный кукольный спектакль, я даже не подумала о том, что это новый для меня вид искусства. Вообще-то я авантюристка. Поэтому сразу сшила скатерть, куколку, сплела из лозы лодочку и домик… И начала репетировать во время занятий с детьми: показывала им эпизоды спектакля и смотрела, как они реагируют.
Тот первый спектакль по детской книге (современной интерпретации народной сказки), в котором Сауле и Снеголе работали и пели вместе, ездил по Литве целый год. И принес двум «авантюристкам» известность, вполне достаточную для того, что бы получить приглашение на кукольный фестиваль в городе Алитусе. Тут-то, как рассказывает Сауле, и произошел «творческий перелом».
Сауле Дегутите Была очень тяжелая зима: болела я, болели дети, денег не было… Но я всегда верила в то, что не бывает ничего плохого, которое не превратилось бы потом в хорошее. Потому что когда тебе плохо, то всегда задумываешься: кто ты и зачем пришел на эту землю? А для женщины еще и интуиция значит немало…
Летом я была в деревне, раздался звонок — нас со Снеголе приглашали в Алитус. И тут я подумала: надоело хохотать, пора уже придумать что-то посерьезнее. Прекрасно помню, как сидела одна во дворе за столом, покрытым белой скатертью, прижатой четырьмя камнями, чтобы ветром не сдуло. Сижу и чувствую: надо делать «Эгле»! Я тут же взялась за кучу книг, и начался период проникновения в миф, растворения в нем. Это огромное счастье: ощущать себя словно радиоприемником, принимающим сны и образы, которые посылает природа, и потом строить из них спектакль. И хотя показывать «Эгле» на фестивале, перед нашими «театральными акулами» было страшновато — все равно главным было чувство, что у нас будто крылья выросли.
В Алитусе «Эгле, королева ужей» (2005) получила сразу два приза: за концепцию и как лучший спектакль. Там же впервые и прозвучало название: «Stalo teatras». Прозвучало очень логично и органично, ведь все сказочное действие вращалось вокруг стола — подобно жизни хозяйки крестьянского дома. Сауле в своем спектакле сыграла этакую женщину-демиурга, чей ежедневный рутинный ритуал смыкается с поистине космогоническим мифом, в котором действуют предметы деревенской утвари. Скалка, ведра, платье, полотенца, бревнышки и прочее, и прочее то иллюстрировали сюжет, то становились истинно театральными, выразительными в своей подчеркнуто фольклорной стильности персонажами. Только натуральные материалы: дерево, лен, глина. Только рукотворные звуки: плеснет вода, стукнет дерево о дерево, всхлипнет скрипка.
Когда сорокапятиминутный спектакль был показан в Москве (перевод текста на русский язык оказался очень удачным), то главным впечатлением от него стало ощущение целостной полноты мира — утраченный взрослыми «хомосапиенсами» младенческий рай, который им вернули на краткий срок с помощью экологически чистых визуальных и звуковых средств и почти шаманской харизмы исполнительницы. Никому и в голову не пришло не послушаться, когда со сцены прозвучало: «Повторяйте заклинание трижды!» — литовские слова из древней сказки полушепотом выдохнул весь зал.
С. Дегутите, Э. Зизайте в спектакле «День рождения». Фото Я. В. Тураса
С. Дегутите, Э. Зизайте в спектакле «День рождения». Фото Я. В. Тураса
С. Дегутите, Я. В. Турас в спектакле «Подарок аиста». Фото из архива театра
Сауле Дегутите С самого начала мой театр был театром предметов, театром объектов, женским театром — ведь мы, женщины, все время имеем дело с ложками, тарелками, кастрюлями. И готовим с их помощью еду для детей — или спектакль, которым «угощаем» зрителей.
«День рождения» (2007) по фрагментам книги о Мэри Поппинс, знаменитой английской гувернантке-волшебнице, стал таким же «настольным» и таким же женским. Всех персонажей в нем «играли» перчатки, чайники, очки, носки, ботинки. Спектакль был сделан на средства социального гранта, для показа в детских домах. Придумывая его, Сауле хотела помочь своим маленьким зрителям научиться творчески преодолевать одиночество, видеть друзей даже в окружающих предметах: надел перчатку — и вот у тебя словно появился друг!
Потом появился «Мышонок в гитаре» — результат сотрудничества со знаменитым томским «кибернетиком» Владимиром Захаровым*. Это, можно сказать, самый кукольный из всех спектаклей «Настольного театра», ведь его главный герой — кукла на запястье, волшебным образом «самостоятельно» поворачивающая голову, моргающая глазами и шевелящая пальчиками крошечных ручек.
* О В. Захарове см.: История одного кукольника: Беседу с Владимиром
Захаровым ведет Ридас Вискаускас // Петербургский театральный
журнал. 2006. № 45. С.
За четыре года, прошедших с того времени, как «Эгле, королеву ужей» увидела московская публика, «Настольный театр» стал довольно активным гастролером в рамках социальных проектов (поездки в деревни, где нет театров, в детские дома или больницы обычно финансирует Министерство культуры Литвы), а у Сауле родилась дочка. И, наконец, прошлой весной на тех же «Московских каникулах» мы увидели «Путешествие ягненка» (2009).
Открыв возможности графопроекции, Сауле тем не менее осталась верной примитивно-рукодельно-магическому стилю, приобретшему в этом спектакле еще более очевидные черты «театра художника». С помощью воды, цветной туши, зернышек, цветных стеклышек, перышек, ниток и других «домашних» средств, под живое фортепианное сопровождение три «волхва» в разноцветных сказочных плащах с остроконечными капюшонами поведали нам о сотворении мира и (не пугайтесь!) о возникновении христианства. В высшей степени поэтическое высказывание содержало минимум слов и максимум символики — малышовая аудитория с огромным энтузиазмом вслух расшифровывала миф о рукотворном мироздании, которое можно смотать и размотать, подобно клубку ниток из шерсти озорной любопытной овечки. Взрослым досталось не меньшее удовольствие — вновь на сорок минут «стать как дети», наблюдая за удивительными превращениями самых простых составляющих визуального действия в масштабные метафорические смыслы.
«Подарок аиста» (2010), награжденный Золотым крестом вскоре после возвращения театра из Москвы, увы, пока незнаком россиянам. В «этномузыкальном действе для всей семьи», как обозначили жанр спектакля его создатели, ни единого слова — только звуковой ряд, а персонажей и декорации играют детали старинного ткацкого станка и другие предметы деревянной утвари (на этот раз — никак не декорированные, привезенные из старых сельских домов или найденные у антикваров). Городским зрителям наверняка не удается распознать их функциональную принадлежность, но очевидная натурально-брутальная фактура со следами трудов и лет наделяет «героев» жизнью не меньше, чем сценический сюжет. А в сюжете — снова космогонический миф, где оживает древнебалтийская пантеистическая «религия жизни», почитавшая весь сотворенный мужским и женским началами мир, от небесных светил и священных рощ до пернатых и пресмыкающихся. Его разыгрывают женщина (Сауле Дегутите) и мужчина (Якобас Вилюс Турас), одетые в тяжелые одежды из серого войлока, похожие на древние латы. Они появляются из-за черного задника и начинают действо… исполнением литовского гимна на ткацких бердах (звук получается похожим на тот, который дает игра на расческе, обернутой папиросной бумагой). В мизансценическом рисунке сорокаминутного спектакля под живой аккомпанемент (Валдас Наркявичюс) соединяются элементы танца и театра предмета, трактующие миротворчество как подобие крестьянского труда, а крестьянский труд — как подобие миротворчества. Солнце и Луну представляют сито, «набитое» красной тканью, и лубяной бочонок. Аист, борющийся с клубком нитяных змей, сначала рождается прямо на наших глазах из нескольких прутьев и пушистого белого и красного флизелина (в этом процессе синтетическая фактура выглядит на диво чистой, уместной). Деревянные «первые люди» — тоже более чем условных, рубленых форм детали каких-то сельских орудий. Но «танец любви», который они исполняют на топорно сколоченном деревянном столе, строен и эмоционален.
«Подарок аиста» вызвал в литовской театральной среде не только восторг, но и ожесточенные споры: когда обсуждался вопрос о присуждении ему Золотого креста, один из критиков даже вышел из экспертного совета, категорически не желая признавать этот спектакль достойным внимания. Но позже Петрас Бельскис, профессор Клайпедского университета, театральный критик и автор трудов о фольклорном театре Литвы, убежденно голосовавший «за», так прокомментировал присуждение награды: «Может быть, эти молодые ребята что-то делают „неправильно“, но считать их погрешности — не подходящее мерило. В них есть влюбленность в то, что они делают, они удивлены и восхищены, и это впечатляет, и это — в творчестве самое важное».
«Настольный театр», созданный когда-то двумя «авантюристками» — режиссером и композитором, за время своей пока еще совсем недолгой жизни «притянул» к сотрудничеству самых разных талантливых людей. Кто-то приходил на один проект (как тот же Владимир Захаров или режиссер Альгирдас Микутис, в соавторстве с которым создавался «Подарок аиста»), а кто-то странствует из одного «настольного» спектакля в другой (участвуя в действии, как музыкант Валдас Наркявичюс и актер Якобас Вилюс Турас, или помогая советами и придумывая костюмы, как художник Лигита Скукаускайте).
Сауле Дегутите Я всегда была «неколлективной», но прошлой осенью поняла, что с командой — куда лучше. Бывало всякое: мы и ссорились, и мирились, и снова расходились, но все это только из-за искусства и потому, что мы все разные. Это здорово, что теперь нас много и каждый приносит часть себя в спектакль.
В 2011 году «Настольный театр» выпустил еще две
премьеры. Среди них — уже упоминавшийся «Мой
город», посвященное Вильнюсу видеомузыкальное
представление, где действуют забавно стилизованные
фигурки легендарных и символических персонажей
(позаимствованные из собрания водяных знаков
В декабре на свет появилась «Мать ветров» — моноспектакль-сказка, его стилистика в черно-белой гамме напоминает японскую, бумажные веера-крылья-лепестки, которыми взмахивает актриса-рассказчица, разносят по залу ароматы лаванды, хвои и роз, а в текст вплетены слова-рефрены литовских многоголосных песен. И, конечно же, на сцене в центре действия снова стол — круглый, черный, с вращающейся столешницей. Этот спектакль, совсем еще свежий, сыгранный на публике всего пару-тройку раз, в чем-то очень не похож на предыдущие. Но почерк постановщика и исполнителя в нем не менее очевиден: та же магическая харизма голоса и эмоциональная наполненность пространства, та же неслучайность каждого сценографического и мизансценического элемента, позволяющая зрителю увидеть «в единой горсти бесконечность и небо в чашечке цветка»…
Логотип театра тоже придумала Сауле: по-детски неуклюже очерченный овальный стол на четырех коротких ножках, с надписью «Stalo teatras» во всю длину. Кажется, вот-вот у него вырастут мягкие развевающиеся уши, тонкий виляющий хвостик — и стол превратится в озорную, но благородную и верную собаку таксу, которая и гостей встретит радостным лаем, и хозяина никогда не предаст, и бережно пронесет на спине целое кукольное мироздание.
Январь 2012 г.
Комментарии (0)