Н. Ворожбит. «Вий. Докудрама».
Театр драмы им. Ф. Волкова (Ярославль).
Режиссер Семен Серзин
Спектакль Семена Серзина, выпускника В. М. Фильштинского, — детище лаборатории «Игры с классикой», случившейся на XII Международном фестивале им. Ф. Волкова. На тех читках эскиз Серзина по пьесе Ворожбит был признан лучшим и рекомендован к постановке. В дни премьеры площадка Камерной сцены, едва на 100 человек, не могла вместить всех желающих поглядеть на «Вия»: был переаншлаг. У входа гостей встречала бутафорская снедь, на столе в зале раскинулась уже настоящая «поляна»: ржаной каравай, сало, соленые огурцы, водка. Желающие — приобщались.
Пьеса Ворожбит к классике («Вию» Гоголя) и к интерпретации гоголевского сюжета («Панночке» Садур) имеет отношение косвенное. В «Вие» смерть главного героя Хомы Брута была расплатой за страх и разгильдяйство. В «Панночке» говорилось о преображении души: Хома был жертвой, понимал, что своей жизнью затыкает дыру в мироздании, через которую в мир хлынула нечисть. У Ворожбит никакого Хомы нет. Нет и волшебства, только проза жизни, ее нелепая, залитая алкоголем документальность (недаром жанр обозначен как «докудрама»). По сюжету в малороссийскую глушь приезжают Лукас и Дамиан, студенты-философы из Франции. Их пригласила на свадьбу Оксана, подруга по Facebook. Выйдя не на той остановке, парни попадают в украинскую ночь, которая далеко не так тиха, как кажется. Оксаны не видать, от гостеприимства сельчан веет криминалом, горилка льется рекой (и ее приходится пить, иначе местные обидятся). Нимфоманка Дренька, подруга Оксаны, обманом принуждает Лукаса к сексу. Наутро выясняется, что свадьбы не будет (Оксану нашли мертвой), а Лукас должен три ночи подряд читать молитвы за упокой ее души.
Н. Краснопёров (Иван). Фото Т. Кучариной
Начинает спектакль Владимир Майзингер. Он, сентиментальный милиционер (на рабочем столе — портрет погибшего барбоса), вздыхая и печалясь, рассказывает «дело» под названием «Вий». Остальные артисты «дело» показывают.
Отлично придумана первая сцена — толкотня в сельском автобусе. Перебранка на мове, шмыганье носов, тычки, пинки, Лепс по радио. Cвара на украинском вызывает моментальный хохот зала — на русский слух этот язык слишком «спивучий» для ругани. И сыграно смешно: все с озверевшими лицами нависли над табуреткой — идет борьба за свободное место в общественном транспорте. Хотя длится потасовка недолго, каждым героем успеваешь залюбоваться: всякий — характерный, со своей физиономией, изображен метко, как в жизни. Персонажи Ворожбит такие и есть — горластые, полнокровные, разбитные, могут в случае чего и в глаз дать, — нарисовать народный контингент она мастер.
«Вий» на Камерной — тот самый случай, когда театр делается из ничего. Если автобус обозначен табуреткой, то «хату», куда попадают французские студенты, представляет стол, на котором бутыль самогона, икона Спаса и портрет Стива Джобса в траурной рамке. Колорит спектакля задают не вещи, а актеры. В труппе театра имеется компания инициативных молодых людей, для которых сыграть «Вия» как набор современных анекдотов-скетчей (особенно после тренировок на западной новой пьесе, которые уже год практикует Центр Треплева) — милое дело.
Серзин сделал очень верное распределение ролей — здесь все на своих местах, все хороши и в ансамбле, и поодиночке. Сдержанный Лукас (Алексей Кузьмин) брезгует любовью гулящей Дреньки (Анна Ткачева), добродушный сибарит Дамиан (Виталий Даушев) размяк от самогона настолько, что, кажется, уже готов сменить гражданство и присоединиться к новым товарищам — троице гопников, которые после каждой своей шутки хором выдыхают зловещее «гы!». Хороводит в тройке норовистый, сильно пьющий дембель Коля (Кирилл Искратов), жених Оксаны. Ему под стать мрачноватый, сильно пьющий Роман (Руслан Халюзин), а также всегда сонный и тоже очень сильно (до потери сознания) пьющий Иван (Николай Красноперов).
Особый смак обеспечивают «Вию» актеры старшего поколения. Обыкновенно артисты заслуженные, с весомым театральным опытом стараются держаться от современной драматургии подальше, как от греха. Но Владимир Шибанков (дед Явтух) и Галина Ефанова (бабка Сонька) правила игнорируют и становятся звездами дискотеки. Шибанков в роли старожила деда Явтуха, помнящего все страшилки старого времени, — номер короткий, но коронный. Галина Ефанова в роли авантюрной бабки Соньки тоже подсыпает перца в сюжет. Героиня Ефановой (под воздействием то ли горилки, то ли оставшейся от Гоголя и Садур мистики) на наших глазах преображается в разбитную, соблазнительную молодуху: в манерах кокетство, в голосе мед, и плечами поводит эдак с намеком.
Сцена из спектакля. Фото Т. Кучариной
Е. Родина (Оксана). Фото Т. Кучариной
Понятно, что пьеса Ворожбит — не интерпретация классики, а самостоятельное сочинение, комедия в духе «и смех, и грех». И относиться к ней нужно соответственно. Ночной полет на ведьме (ставший для героев Гоголя и Садур откровением) заменен в докудраме сексом в погребе. Сцены отпевания Оксаны (подробнейшие, с описаниями ужасов снаружи, за пределами очерченного мелом охранного круга, и внутри — в душе) и вовсе отсутствуют. Никаких значимых перемен в жизни нового героя «Вия» не происходит. Лукас, современный извод Хомы Брута, в отличие от своих старших литературных собратьев, не боится ничего. В сознании молодого европейца почитаемые беспробудно пьющими сельчанами упыри и вурдалаки — наивная архаика, трэш для бедных. Над этим парнем не властны никакие высшие силы — ни дьявольские, ни божественные. И те, и другие давным-давно утратили изначальный пафос. В итоге, из вежливости прочитав молитвы по Оксане две ночи подряд, третьей Лукас не выдерживает (устал от экзотики) — сбегает обратно во Францию.
В финале спектакля нежная красавица Оксана (Евгения Родина) находит Лукаса по скайпу. Явление Оксаны эффектно: та, о которой здесь столько говорили, воочию показывается впервые, да еще не на сцене, а за спинами зрителей, и производит на всех впечатление существа «не отсюда», из другого мира. Вот только практичного Лукаса это чудо не удивляет, он по-прежнему ни во что не верит. Его правда документальна: реальность — не украинские сказочки про Вия на ночь, а факты, например смерть брата, изувеченного арабами. Впрочем, Оксане все-таки удается уломать француза на последнюю заупокойную молитву. Но читает ее Лукас не потому, что растрогался или испугался. Он просто хорошо воспитан.
Февраль 2012 г.
Комментарии (0)