С. Плотов. «Завещание Чарльза Адамса, или Дом семи повешенных». Мастерская Петра Фоменко.
Режиссер-постановщик, хореограф-постановщик Олег Глушков, художник-постановщик Вадим Воля, композиторы Сергей Боголюбский, Дария Ставрович

Оригинальная идея спектакля родилась у Олега Глушкова, Вадима Воли и Ольги-Марии Тумаковой, а пьесу написал Сергей Плотов. Спрос на этот спектакль почти без сомнений возрос в дни премьерных показов мультфильма «Семейка Адамс», тем более что и сам этот музыкальный спектакль визуально решен как нечто комиксовое, мультипликационно-кинематографическое, с намеками на винтажность. Первый просмотр премьеры в жанре, прежде несвойственном для этого театра, произвел впечатление почти сенсационное, захватившее живительной силой и энергией, вопреки сюжету о знаменитой семейке нежитей — бледноликих вампиров. Явно увлеченные мюзикловой стихией, артисты показали, как легко, органично, без усилий, с милой необязательностью обживают они черно-белое, местами уводящее в сепию пространство иронично-стебного нуара, в которое их погрузила фантазия художника Вадима Воли. Но уже второй просмотр с тем же составом исполнителей произвел впечатление менее радостное, без щенячьего восторга, вскрыв расползающуюся структуру постановки, как в непрочно собранном конструкторе «Лего». И тем не менее спектакль и во второй раз удивил и обезоружил заложенными в нем обаянием, азартом игры в разные актуальности и нежностью главной героини, «юной девушки, любимой дочери и наследницы Чарльза Адамса» — Луизы Адамс в исполнении Дарьи Коныжевой.

Сцена из спектакля. Фото С. Петрова

Спектакль начинается с поездки на велосипеде под проливным дождем двух героев — юного Франтишека, молодого священника, и падре Кшиштофа, его наставника, рассуждающих о близящихся похоронах Чарльза Адамса, человека и художника, запомнившегося свободолюбивым нравом и сочинительством «богохульных историй». Именно его перу и принадлежат создания, появившиеся в спектакле ровно на границе двух действий: сначала, буквально перед закрытием занавеса, вылетевшие из-под колосников семь кукол, потом представшие во плоти в подернутых томным тленом ретрокостюмах. Именно эти семеро охладевших, ушедших в мир иной против воли неба, как правило, по преступному умыслу, явили в спектакле образец теплых родственных отношений и нечеловеческой взаимовыручки.

Ю. Буторин (Хуан Бандерас), М. Большова (Агнешка), А. Михалев (Дедушка Петер). Фото С. Петрова

Р. Шмуклер (Клара), Е. Ворончихина (Карла). Фото С. Петрова

О семейных ценностях Аддамсов (уже с двумя аутентичными «д») известно давно, со времен зарождения жанра комиксов, а затем и по блокбастерам, возникавшим примерно пару раз в десятилетие. В «Завещании» эти персонажи неожиданно обрели черты родственников графа Кроллока из «Бала вампиров», а вампиры, как известно, жутко плодовиты. Именно в этом мюзикле, который слишком хорошо знаком в особенности петербургским слушателям, девушка Сара, укушенная Кроллоком, поначалу потеряла своего земного, пылко в нее влюбленного Альфреда. Но после того как его, аппетитного, укусил сын Кроллока, они вновь встретились в мире Ewigkeit — бесконечности. Похожее произошло и в «Завещании», когда Луиза, вероломно заколотая мачехой Аделаидой (чье имя явно происходит от слова «Ад»), и Франтишек, покончивший с собой при виде мертвой возлюбленной, встретились в ином измерении вместе с семейкой Адамс уже навсегда.

О встрече Луизы со своим любимым, без сомнений, безвременно ушедшим отцом в спектакле не говорится ни слова, но это обеспечено всем исходом сюжета и даже тянет на сиквел, вроде «Завещания-2». А потому «Завещание-1» так пленило на премьере пафосом не только исполнения желаний после перехода в иное измерение, но и торжества справедливости. В чем опять же возникла смысловая рифма с «Балом вампиров», прямо-таки гарантировавшим утопический вампирский Рай. Семейство Адамс не просто приютило Луизу, сбежавшую, подобно Белоснежке, от страшной мачехи куда глаза глядят, но и помогло ей противостоять озверевшим жителям пуританского сообщества, ополчившегося против влюбленных по призыву похотливого падре Кшиштофа, то и дело смирявшего свою плоть, восстававшую на молодого Франтишека. Очаровательные вампиры не спасли только от чудовищного монстра — Аделаиды, которой удалось цинично умертвить Луизу, сначала всучив ей апельсин, а после обезоружив разговорами об объекте любви — Франтишеке Палке, «чехословаке», как «определил» его дедушка Петер, главный приколист, реалист, носитель народной вампирской мудрости.

Вообще эту семейку можно было бы снабдить бoльшим количеством хитов, усилить мюзикловое начало, но то ли артистов пожалели, то ли музыки больше не написалось. В любом случае, вторая часть спектакля, где появляются эти бледные очаровашки, живет в совершенно ином темпоритме, спасающем весь спектакль. Актеры здесь образцово-показательно дефилируют, словно по чьему-то сознательному или не очень умыслу демонстрируя не только ту самую фирменную «школу Фоменко», но и знаменитый актерский ансамбль, работавший с мастером, где есть и сестры Карла и Клара, и долговязый дедушка Петер, и знойный мачо Хуан Бандерас, и ненасытная эротоманка Агнешка, и француз-гувернер Лу-Филипп с недвусмысленной репутацией, и еще один благородный сеньор Владислав. Все они бесконечно шутят, отражая пикировки друг друга, развлекая публику в зале.

И. Войнаровский (ангел на кладбище), Д. Коныжева (Луиза Адамс), Н. Орловский (Франтишек). Фото Л. Герасимчук

Р. Шмуклер (Клара), А. Кабанян (Владислав), Е. Ворончихина (Карла). Фото С. Петрова

«Завещание Чарльза Адамса» подкупило не только чувством легкой свободы, но и обещанием мюзикла. Его сулил выход ансамбля сов-пижонов в твидовых клетчатых пиджаках, оснащенных инструментарием ностальгического ВИА. А в оркестровой «яме» и вовсе сидел элегантный камерный ансамбль с пестрым набором инструментов: от арфы до аккордеона и гитары. Совы-юноши задали задушевную тональность, выступив своего рода добрыми ночными ангелами спектакля, его героев и зрителей. Композиторы Сергей Боголюбский и Дария Ставрович сочинили очень милую музыку в стиле ретро. Несколько душноватому пространству спектакля (здесь сменяли друг друга то комната констебля в полицейском участка, то кладбище, то церковь, то дом с привидениями) каждый музыкальный номер давал ощущение свежего воздуха и движения. Музыки хотелось, конечно, больше, но сочинили как могли в расчете на скромный исполнительский ресурс молодых актеров, хотя театр Фоменко всегда отличался повышенной музыкальностью. Петр Наумович создавал свои драматические спектакли как партитуры, речи сестер Кутеповых, Галины Тюниной звучали как вокальные строки, не говоря о том, как вокально эффектно проявила себя Полина Агуреева в сериале «Ликвидация», записав несколько песен. Но поколения меняются, как меняется и театр в отсутствие мастераоснователя. Впрочем, в «Завещании Чарльза Адамса» молодые артисты пели вполне сносно и ровно столько, сколько для них написали. Дарья Коныжева в роли Луизы в определенном смысле покорила искренностью и бесхитростностью своей певческой манеры, чем-то напомнив, как бы провокативно это ни прозвучало, Земфиру. Был свой номер и у Франтишека, который он спел с переменным успехом.

Сцена из спектакля. Фото А. Белякова

Спектакль так и остался бы необыкновенно милым и обескураживающим, если бы актеры были верны школе Фоменко, где каждая реплика при всей ее импровизационной видимости и иллюзии спонтанности была строго регламентирована по закону музыкальной партитуры. Но когда становится очевидно, что молодые актеры не держат ритм, вставляя свои реплики мимо темпа, когда актриса в роли Аделаиды все время не дотягивает до образа абсолютного зла, почему-то считая, что и так сойдет, тогда мысли возникают самые грустные, даже если рядом с ней существуют такие нескучные и живые мертвецы.

Ноябрь 2019 г.