Конкурс: «Больше меня», хореограф Мария Яшникова, «Inner», хореографы Мария и Елизавета Жуковы, «Под давлением / Under Pressure», хореограф Марина Кремнева, «correspond correlate coordinate», хореограф Мария Кобзева, «Клюв в сердце», хореограф Кирилл Радев

Вне конкурса: «Сильная/слабая опора», хореограф Ольга Тимошенко, «Свободу статуе!», хореографы Анна Щеклеина и Александр Фролов

Молодые хореографы, отношение к ним — вопрос деликатный, этическая дилемма. Особенно в современном танце, который в России есть, но хотелось бы больше, лучше и самостоятельнее.

«correspond correlate coordinate». Сцена из спектакля. Фото В. Луповского

Делать скидки как не совсем опытным нехорошо: оскорбляет или развращает. Судить по гамбургскому счету, сравнивая со всем пулом предшественников и действующих коллег, — почти всегда не в пользу «молодежи». Требование «все или ничего», идеальный спектакль с первого раза или не пускать на сцену ни к чему, кроме отсутствия практики и развития, не приводит. Бумажная хореография — дело гиблое; чтобы найти очередного (любое «большое» имя из балетных энциклопедий), лучше не зарывать претендентов.

Если смотреть конкурсные работы, задача усложняется. Тем более если, как в случае фестиваля современной хореографии «Context. Diana Vishneva», маленькие номера поставлены специально для отбора.

Поэтому каждый год контекстовский Вечер молодых хореографов — мероприятие обязательное. Не предъявляющее готовые новые имена, а обещающее их.

Это вечер-прогноз. Многие участники, даже не став победителями формально, оказались действительно хорошими авторами, постепенно заняли свою нишу в российском контемпорари. Странно думать, кто из активно действующих сегодня авторов в каком году был «молхором» на «Context». Владимир Варнава и Константин Кейхель — 2013 год (всего шесть лет назад!). Ольга Васильева, которая в прошлом сезоне стала номинанткой «Золотой маски», и Павел Глухов — 2016 год. Это лишь немногие; список длинный.

Это и вечер — лакмусовая бумажка. На молодых хореографов можно ходить, чтобы посмотреть, какие есть тенденции. Последние пару лет точно «Context» (то ли волевым решением, то ли ненароком) собирает программу из удивительно похожих работ. Приходишь — и узнаешь, что в этом сезоне массово «носят».

В 2018 году в тренде была неоклассическая техника. Правда, снятая с пуантов и разбавленная «веяниями». Несмотря на впечатление от отдельных номеров, вечер под вывеской фестиваля современной хореографии смотрелся печально. По итогам хотелось представлять, что было бы, не закройся пластические студии 1910–1920-х годов, не будь железного занавеса и советского академизма, — а не запоминать новых авторов.

«Под давлением / Under Pressure». Сцена из спектакля. Фото В. Луповского

По конкурсу 2019 года видно, что круг интересов сменился. Номера по-прежнему похожи. Но от них не тянет говорить про скверный терминологический аппарат и неумение различать современный танец и современный балет. Это современный танец без кавычек — и по лексикону, и по кругу идей. Можно придираться к (не)разнообразию техник, которыми пользуются хореографы. Можно не придираться и вспомнить, что в России современному танцу учиться практически негде. В балетных училищах дисциплина условна. Единственный факультет современного танца в екатеринбургском Гуманитарном университете физически не может обучить всех (на момент сдачи номера объявлено об открытии бакалавриата по современному танцу в Санкт-Петербургской консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова). Мастер-классы коротки (и не всегда доступны). Несмотря на открытость границ, знания доходят в усеченном виде. Что на фестивали приезжает, то на слуху. У тех и учатся.

По участникам «Context» видно, что круг менторов невелик. Но молодые хореографы не копируют их слепо. Берут то, что интересно, смешивают подсмотренное в разных местах, добавляют что-то из своего багажа. У кого-то можно увидеть любовь к израильтянам и гаге. Кто-то посматривает на европейских авторов, работающих и в классике, и в контемпорари. У кого-то «ноги растут» из опусов русских коллег. Но это не «разбавленные водой великие» (к чему иногда тянутся и состоявшиеся хореографы, которых «Context» приглашает как зарубежных хедлайнеров), а пусть небыстрые, но поиски своего лица.

АКЦЕНТ

Конкурс этого года хорош и тем, что на шесть конкурсантов приходятся пять девушек. Пока у многих аллергия на феминитивы, «Context» (основанный и управляемый женщинами) без шума и манифестов собирает программу практически только из постановщиц.

При этом ничего специфически-женского (даже такого мощного, как мотив «бабьей доли» у Татьяны Багановой) в номерах нет — что тоже прорыв. О насущно-патриархальном натанцевались.

ТАНЦЫ ИЗ БУДУЩЕГО

«Context» сигнализирует: востребован постгендерный мир. Ж/м перипетии уступают место более обобщенным категориям. Тело частное против тела общества, животное в человеке, соотношение тел.

«Больше меня». Сцена из спектакля. Фото В. Луповского

Даже в номерах, рассчитанных на пресловутое «мальчик/девочка», главными оказываются не отношения полов. Так, например, сделан «correspond correlate coordinate». Марии Кобзевой интересно, как «отсылать, совпадать, собираться» могут живые тела. Ее номер похож на контактную импровизацию, где танцовщики, все больше соприкасаясь, начинают подстраивать свое тело, способ движения под партнера. А в «Больше меня» Марии Яшниковой две девушки-солистки оказываются хрупкими росточками танца, близкого к классическому, среди более энергичных, более «заземленных» людей.

В «Под давлением» Марины Кремневой похожая на воздушную гимнастку танцовщица «противостоит» ансамблю из одинаково выглядящих людей. Одиночка одета в яркое, летящее, шелковое, двигается стремительно и «принадлежит» вертикали. Ансамбль в сером и костюмообразном напоминает щупальца. Не сразу разглядишь, что это юноши и девушки; все смешались воедино. Название точно отражает мысль: показать, как индивидуальность может быть поглощена массой.

«Сильная/слабая опора». Сцена из спектакля. Фото В. Луповского

Внеконкурсная «Сильная/слабая опора» — самое сильное высказывание вечера о том, что танец не должен осмыслять только банально-бытовые связи. Ольга Тимошенко, победительница «Context» прошлого года, «в миру» не только хореограф, но и практик, склонный к научному труду. «Сильная/слабая опора» кажется логичным продолжением ее умной, написанной со знанием дела, легкой в чтении и наглядной статьи о языке движения гага¹. Спектакль на первый взгляд скромен: группа танцовщиков выполняет немудреные действия. У всех есть общее свойство. Это движения, которые используют опору. Надежную и явную, как в силовых прыжках. Сомнительную — наступить на лежащего. Когда один из танцовщиков просто стоит некоторое время и ты внезапно осознаешь, что это — тоже использование опоры (вес тела опирается на стопу), в голове происходит маленькая революция. В «Сильной/слабой опоре» танец берет в союзники теоретические разработки. Фактически Тимошенко поставила словарную статью, перейдя сразу к практической части. Есть определяемое понятие — опора. Номер «собирается» из случаев его использования. Все рождается из одной мысли, но изобретательность Тимошенко-теоретика и Тимошенко-хореографа делает «Опору» легкой и оригинальной.

ПРО ЭТО

Едва ли не единственная часть Вечера «про любовь» — «Свободу статуе!» Анны Щеклеиной и Александра Фролова. Это готовый спектакль, приехавший из екатеринбургских «Провинциальных танцев».

«Свободу!» — дань танцтеатру, смесь «говорящего» и «танцующего». Движение здесь важно, но задают тон все же реплики артистов. Требующее название подкрепляется идеей: «статуя» для Щеклеиной и Фролова — любой человек, связанный миллионом социальных условностей.

«Свободу статуе!». Сцена из спектакля. Фото В. Луповского

«Неужели нужно тридцать видов сахарных хлопьев, чтобы быть свободным» — зачин спектакля. Свобод в «подборке» Щеклеиной—Фролова много, в их числе и сексуальная. Длинный, невинно-эротический (все прикрыто, танцовщики нарочито соблюдают дистанцию, при этом Щеклеина и Фролов поставили одну из самых физиологичных постельных сцен в российском контемпорари) эпизод посвящен о(б)суждению полиамории. Понять однозначно, показывают авторы одну из граней мира как факт или высказываются против, сложно — и это можно назвать достижением. Маленький спектакль, несмотря на тяготение к обычному, жизненному, бытово-философскому, не отстаивает конкретную точку зрения. Щеклеина и Фролов собирают калейдоскоп: из тел, позиций и высказываний. Ожившая греческая статуя-резонер тут равна в правах и с пародией на инстаграмных див и их «философию любви к себе», и с «пропагандой полиамории». «Свободу!» дает повод, задает вопросы. За кого быть, каждый решит сам. И в этом — тоже свобода. И постановщиков, и зрителей.

Октябрь 2019 г.

1 Тимошенко О. Е. Язык движения гага: практическое применение в балетном театре // Вестник Академии Русского балета им. А. Я. Вагановой. 2019. № 2 (61). С. 40–59.