ПАМЯТИ ОЛЕГА БОРИСОВА

Мы успели: в гости к Богу
не бывает опозданий —
Что ж там ангелы поют
такими злыми голосами?!

Я почему-то слышу, как Олег Борисов произносит эти, никогда им не произно¬сившиеся слова: «Что ж там ангелы поют такими злыми голосами?» — сухо выделяя слово «злыми»… Может быть, это отзвук другой фразы: «Взойдёт солнце и — посмотрите на него, разве оно не мертвец?»… Из «Кроткой», реально сыгранной им множество раз.

Кажется, он всегда подозревал, что ангелы, как и люди, могут петь злыми голосами.

Такими, какой был у него, Великого актёра. Всегда говорили, думали и знали одно — Великий. Может быть, последний великий трагик — в тех трагедиях, которые уже облучены гамма-лучами конца века и тысячелетия, не защищены озоновым слоем от жестких потоков сверху, оттуда, где ангелы.

Был Великим — и не был властителем дум. Потому, что не возвышал человека на радость людям (властвуют, как правило, щедрые и безотчётно жизнелюбивые). Он носил в себе тлеющие уголья неверия в человека, не раз, через все свои роли, заглянув в безысходные бездны его природы.

Именно и всегда — «у бездны мрачной на краю». И на этом краю — совершенно бесстрашно.

Правило: «Играя злого, ищи, где он добрый», — поразительно часто оборачивается актёрским самолюбованием. Необаятельным никто быть не хочет. Бесстрашие, с которым Борисов соединял себя со своими героями, проходя с ними все изгибы изнурительного пути, вызывало страх, нервное мышечное раздражение и преклонение тех, кто шёл за ним — к краю. Но, «постояв на краю», Борисов уводил от бездны, ибо, как никто, владел «закольцованной» композицией — без выхода и без исхода.

«Я всё хожу, хожу…» Это тоже из «Кроткой».

У каждого великого — свои рукописи, свой почерк… Олег Борисов оставил шедевры жёсткой жилистой графики на жёлто-бежевой, выцветшей бумаге. Его роли шуршат теперь в нашей памяти — как сухие листья.