М. Дрюон «Контесса» («Графиня Санциани»). Театр «Эксперимент».
Режиссер Евгений Денисов

Большинство российских читателей полагают, что Морис Дрюон — только лишь автор авантюрных исторических романов из жизни французского двора. И приятно, и неожиданно было узнать, что автор знаменитой серии «Проклятье короли» является ещё и драматургом, к тому же, нашим современником… (К сожалению, текст перевода оставляет желать лучшего. Зачем употреблять слово «контесса», когда оно буквально переводится словом «графиня» и вместо «о, Боже!» восклицать «о, Дио!», и употреблять отсутствующее в русском языке обращение по учёной степени «дотторе»?)

В одной из римских гостиниц, где когда-то останавливались Вагнер и Россини, живёт престарелая аристократка. В своё время, она (по слухам) была любовницей кайзера Вильгельма 11-го, знаменитого поэта Габриеле д’ Аннунцио и многих-многих других. Но, время, к сожалению властно над нами. Былая Красота увяла, и от блистательной светской львицы остались лишь воспоминания, старые платья, шляпы, перчатки и старомодные изысканные манеры женщины, привыкшей вызывать восхищение и зависть. Графиня живёт в прошлом. Но оно для неё такая же реальность, как и настоящее.

Она общается на равных и с давно умершими, и с живущими ныне: администратором, горничной, постояльцами отеля, хозяином кафе. Она передаёт как бы по наследству свою жажду жить, свое умение любить и быть любимой, свою способность достигать желаемого, — юной горничной, которую принимает как действующее лицо и камеристку в пантеон теней своих великих современников. Очаровательная белокурая Кармела (в трогательном исполнении Алены Харитоновой) — наивная, чистая девушка с итальянского севера, влюбляется в сценариста Марио Гарани (В. Ермаков), и любовь эта, стараниями старой синьоры, достигает своей цели, становится взаимной и полезной для карьеры этой провинциальной инженю. Основной акцент увы, смещается с главной героини на Кармелу, причем, в той части ее судьбы, которая с графиней напрямую не связана. Не знаю, оправдано ли это по отношению к замыслу Дрюона — но по отношению к творческим возможностям легендарной Елены Юнгер, исполняющей главную роль — это явно несправедливо.

Пьеса отнесена автором к жанру трагикомедии, но не укладывается в эти рамки, потому, что самой сильной сценой в спектакле, ради чего он, собственно и играется, является встреча графа и графини, кончающаяся смертью контессы. Это не легкомысленная концовка заурядной трагикомедии, а «катастрофа» последней, четвертой, части античной трагедии.

Старый граф Санциани (В. Харитонов) являет нам образец разорившегося и поистаскавшегося отпрыска одной из знатнейших фамилий Италии. Выпускник Итона, плейбой от рождения до смерти, этот человек даже на краю могилы сохраняет спесь и холодную рассудочность наследственного владельца вилл, палаццо, лошадей и борзых. Для него духовный мир — это всего лишь удобное или неудобное приложение к миру вещей, таких, как модный фрак, дорогой автомобиль, партнер по игре в гольф, не очень требовательная любовница. Мир прежних друзей своей супруги он подвергает осмеянию. Для него большой национальный поэт — просто лысый, безвкусный человечишка, чуждый миру званых ужинов и коктейлей. Выпученные бессмысленные глаза, надменное выражение лица, напыщенность речи со склеротическими модуляциями, подагрическая походка и дрожащие губы — даны актером в манере реалистического гротеска. Этот еще живой и по-своему бодрящийся старик в бальном фраке с пластроном и длинным белым шарфом с бахромою, опирающийся на трость с костяным набалдашником — мертвее, чем персонажи из театра прошлого в сознании графини.

Героиня Елены Юнгер — такая же идея, как гамлетовский комплекс и желание мести. Только вместо одного призрака — несколько, а роль Горацио поочерёдно исполняют то горничная Кармела, то сценарист Марио, то администратор Ренато. И так же, как у принца Датского, сумасшествие графини в достаточной мере притворно. Она, как один из последних свидетелей давно почившей эпохи, презирает эпоху нынешнюю. Ей стыдно за современных представителей рода человеческого, изолгавшихся, замкнутых в своей скорлупе, боящихся изменить свой жизненный стереотип.

И Смерть приходит к ней, как освобождение от липкой паутины современных, друг на друга похожих, будней, как соединение с миром прекрасного прошлого и обретение вновь всех своих прежних друзей. Земля уплывает у нее из под ног, как палуба Корабля (так называется одна из известнейших пьес д’Аннунцио — «ее Габриеле!»).