Спектакль рождался из экзамена по вокалу и ансамблю на материале музыки Курта Вайля, который ребята-студенты подготовили с Иваном Благодёром еще на первых курсах. Я предложил закрутить спектакль вокруг личности самого ББ. Он многолик и гениален, и все в нем для меня чрезвычайно важно. Но в первую очередь я пытаюсь понять Брехта-человека. Для меня он прежде всего — человек Театра с необыкновенным темпераментом, реформатор, поэт, философ, мыслитель, с очень сложными яростными взаимоотношениями с действительностью. Человек большого красивого сердца. И совершенно естественно, что Брехт без антивоенных текстов, без определенной политической позиции просто невозможен. Это его важная и прекрасная сторона, но это были для него вопросы сердца, а не беготня вслед за конъюнктурой. Так я это чувствую. Мы постарались сплести такой пестрый ковер — из музыки и текстов, из фактов биографии его бурной жизни во всех ее проявлениях. Получился спектакль о мужчине, о творчестве, о художнике, о мучительности поиска истины. Слово «кабаре» в заглавии спектакля — это не просто определение жанра. В нашем сознании этот термин видоизменился в нечто легкое, незамысловатое. А изначально это было место с довольно острым и даже политическим смыслом. В немецких кабаре начала XX века собирались поэты и композиторы, читали новые стихи и пели песни, играли новую непривычную музыку. Спорили до драк. Собственно, из такого немецкого кабаре и вышли первые совместные работы Бертольта Брехта — Курта Вайля, знаменитая «Трехгрошовая опера» в частности. Нам захотелось вернуть этому слову первоначальный смысл. Но при этом, конечно же, у нас в названии спектакля это слово носит и метафорический смысл, как обозначение многообразия жизни, ее пестрой палитры, такого яростного клубка, где есть и песни, и стихи, и драма, и смерти, и любови, и политика.

В театре имени Ленсовета сильна традиция музыкальных спектаклей со времен Игоря Петровича Владимирова. Наш спектакль — это творческий привет ему. Мы даже хотели сделать несколько прямых цитат из его «Трехгрошовой оперы», но стилистически не вписалось, слишком много времени прошло. По большому счету это, конечно, наш ему поклон. Он был по-настоящему глубокий, понимающий природу такого жанра человек. Зрители это помнят до сих пор. И я в том числе, спектакль Владимирова «Люди и страсти» очень серьезно повлиял на меня как режиссера. Возвращение к музыкальной природе здесь, на этой сцене, происходит совершенно органично. И это никак не противоречит постановке серьезных вопросов.

Юрий БУТУСОВ