М. А. Булгаков. «Записки юного врача». Театр «Мастерская». Автор инсценировки, исполнитель Максим Блинов.
Режиссер Григорий Козлов, художник Николай Слободяник

Тот случай, когда театр больше всего сопротивляется вербализации. Тонкую, нежную материю актерской игры в моноспектакле страшновато растягивать на остриях слов, сминать аналитическим усилием. Что такое «Записки юного врача»? Хороший артист в течение полутора часов произносит хороший текст, да еще к тому же о хорошем человеке. Честное слово, проще описать многофигурное действо с участием труппы тибетских монахов и детского хора, со сценографией, изображающей инопланетный мир, с видеопроекцией в 3D. А вот как написать об этом прозрачном спектакле, как передать его красоту и гармонию? Не знаю.

Все счастливо соединилось в этой работе. Актер, режиссер, художник — так и вижу их, склоненных над текстом Булгакова, подобно тому, как герои «Записок» — врач, фельдшер, акушерка — склонялись к пациенту, делая все возможное, чтобы тот был жив… Конечно, не было такого, не склонялись головы Максима Блинова, Григория Козлова и Николая Слободяника (а также и всех остальных, кто трудился над спектаклем) над книгой, но возвышенная и трогательная картина эта возникает в голове непроизвольно. Потому что согласие «в товарищах» редкое, а результат — очень живой.

М. Блинов в спектакле. Фото Д. Пичугиной

Материал, который выбрал сам артист, оказался на диво ему близок. Как только видишь собранного молодого человека, быстро входящего на малую сцену «Мастерской» еще при включенном в зале свете и останавливающегося перед задернутым черным занавесом, сразу понимаешь: он тут на своем месте. Обращается с обычной просьбой о мобильных телефонах, говорит ровно столько, сколько нужно, не суетится, не тянет и не спешит. Худой блондин (волосы соломенного цвета падают на лоб). Черная жилетка. Рукава белой рубашки аккуратно закатаны — он готов к работе. Вот эта деталь почему-то меня сразу убедила — может быть врачом! Сами посмотрите на фотографии: увидите его руки, поймете, о чем я говорю.

Не то чтобы сыграть талантливого врача — это больший почет, чем изобразить принца датского, к примеру. Но внутреннее право на такую роль все-таки дано не каждому, нужны человеческие основания. Блинов ни в одну минуту спектакля не кажется ряженым, он глубоко укоренен в материале, для него родном. Актер сам из семьи врачей, и родные могли разъяснить смысл медицинских терминов, помочь понять, что именно делает в операционной булгаковский герой, и эта конкретная помощь бесценна. Но, думаю, решающую роль семья сыграла все-таки раньше, предопределив саму возможность выбора этой книги для работы. Во всяком случае, Максим Блинов безусильно (так кажется) становится для нас на полтора часа тем самым интеллигентным молодым доктором, написанным Булгаковым фактически с себя самого.

На самом деле, конечно, усилий было потрачено немало. Спектакль готовился долго, не меньше трех лет. Блинов сам написал инсценировку, выбрав и выстроив фрагменты цикла так, что получилась история одного счастливого года, проведенного двадцатитрехлетним врачом в затерянной в лесах и полях маленькой Мурьевской больнице. Счастьем освещен для героя этот страшный 1917 год, потому что каждый день и каждую ночь он боролся с «тьмой египетской», накрывшей весь мир вокруг, он спасал людей, побеждал болезнь и смерть, бесстрашно идя вперед «не то с мечом, не то со стетоскопом». Эти ежедневные победы — триумф разума, мастерства, неутомимого труда. Дело, которому служит доктор, — оказывается, чуть ли не единственная сила, способная противостоять надвигающемуся вселенскому мраку и хаосу.

М. Блинов в спектакле. Фото Д. Пичугиной

Эта ода, посвященная подвигу начинающего врача, самоотверженно работающего в деревенской глуши, написана, как известно, вдохновенно, но и с восхитительным юмором. И вот такое сочетание гуманистического пафоса (не буду извиняться за высокий слог) и веселой, славной улыбки оказалось необыкновенно близко всем создателям спектакля. Никто из них не стесняется восхищаться хорошим — добротой, умом, мужеством, смелостью, не прячется за иронией — и за это им дается право хорошими на самом деле быть.

Максим Блинов сразу втягивает зрителя в свой рассказ, обезоруживая безыскусностью интонации и несомненно искренним желанием поделиться тем, что знает. (Умение рассказывать так, чтобы было интересно слушать, исключительно необходимо исполнителю моноспектакля, а откуда оно берется — тайна!) Он выглядит не только как врач, но и немного как учитель, может быть, в младшей школе, потому что разъясняет нам все терпеливо и с использованием наглядных пособий. Художник снабдил героя доской, на которой тот пишет мелом цифры — обозначает дату, когда он, вчерашний студент, поехал к месту службы. Потом отмечает, сколько километров по глухой проселочной дороги от уездного города Грачевки до Мурьева. В рассказах Булгакова много чисел. «Арифметика — жестокая наука». Доктор ценит точность во всем — и в движении скальпеля по телу, и в подсчетах. Сколько пациентов приезжало по санному пути к прославившемуся на всю округу врачу-новичку — сто, сто одиннадцать в день. Сколько минут на каждого. Сколько коек в стационаре. Сколько капель белладонны можно принять зараз… И так далее. В финале все числа соберутся на доске в такую потрясающую формулу успеха юного врача: за год 15613 больных приезжало к нему на прием, 200 пациентов лежало в больнице, и (тут пауза) только 6 умерли. Блинов произносит эти слова как будто очень спокойно, но мы разделяем гордость, переполняющую его сердце.

Несмотря на то, что на сцене только один артист, герой его все-таки не совсем одинок. Вместо задника — шеренга белых халатов. Так за спиной у врача вырастает целое войско его сподвижников. В ту минуту, когда ему больше всего требуется поддержка, когда отчаяние после смерти младенца при родах готово поглотить героя, халаты, висящие на штанкете, поднимаются вверх, вырастают до исполинских размеров. «Идет моя рать, — восклицает доктор и перечисляет, — Демьян Лукич, Анна Николаевна, Пелагея Ивановна. Все в белых халатах, все вперед, вперед…» Это говорится одновременно и серьезно, и трогательно, и с юмором. Богатыри — фельдшер и две опытные акушерки, встретившие героя в Мурьевской больнице, — стали его доблестным воинством, ведущим праведную битву… В другой момент доктор так и говорит: «Шел бой. Каждый день он начинался при бледном свете снега, а кончался при желтом мигании пылкой лампы-молнии».

М. Блинов в спектакле. Фото Д. Пичугиной

Когда перечитываешь рассказы и при этом вспоминаешь спектакль, цепляясь глазом то за одну, то за другую деталь, — понимаешь, как точно сценическая реальность отзывается на прозу. Все, что есть в спектакле, подсказано Булгаковым и при этом так театрально выразительно! Вот хоть упомянутая лампа-молния. Этот образ — мигающей желтым лампы — остроумно обыгран. Есть лампа над столом, который из письменного, заваленного фолиантами (медицинскими справочниками) может превратиться в операционный: покроет артист книги белоснежной простыней, польется яркий свет — и сразу покажется, что под тканью распростерто тело больного. Но есть еще одна лампа, встроенная в уличный фонарь, укрепленный на колонне, и вот ее периодическое подмигивание радует особо. Похоже на мерцание лампады перед иконой. Дело в том, что это предшественник героя, хирургический гений Леопольд Леопольдович, которого местный больничный персонал буквально обожествил, таким образом «реагирует» на действия юного коллеги. Поначалу Блинов возводит глаза на лампадку-Леопольда с благоговейным страхом (это очень смешно!), а после уже ищет его одобрения, ждет приветливого желтого мигания. В кармане белого халата, доставшегося по наследству, находит герой «привет» от Леопольда — губную гармошку. Сперва неуверенно дунув в нее, Блинов в итоге сыграет «Оду к радости», главную музыкальную тему спектакля. На протяжении действия она звучит сначала тихо и как бы отдаленно, но постепенно звук крепнет и заполняет собой пространство, как гимн. Победа!

Конечно, не только триумфы ждут талантливого молодого врача. Расскажет он и о неудачах, о потерях, о мучительном чувстве вины за сломанную случайно ручку умершего младенца. Блинов нежно держит в руках чемоданчик с медицинскими инструментами, как ребенка, а потом этот саквояжик покажется детским гробиком. Герой — совестливый, не переставший сочувствовать своим больным, несмотря на их грандиозное количество, человек. Замечательно удаются актеру «портреты» спасенных пациенток — девушки, попавшей в мялку для льна, трехлетней девочки с дифтеритом. Ведь, что интересно, у Булгакова они отличаются какой-то невероятной сказочной красотой! Перед этой красотой замирает на мгновение врач, и Блинов держит паузу, давая своему герою возможность собраться с духом и взяться за скальпель. Сделать безумный с точки зрения здравого смысла, но единственно верный, спасающий жизнь жест.

С нескрываемым игровым удовольствием Максим Блинов легким штрихом очерчивает всех персонажей, о которых повествует Булгаков (например, радует зрителей, передразнивая противную плаксивую бабку, крестящуюся «на ручку двери, на меня, на потолок»). Чуть меняя голос, осанку, на секунду впуская внутрь нового героя — и тут же возвращаясь в образ врача. И воодушевление, и горечь. И серьезная решимость, и забавное мальчишество. И волнение, и уверенность. Все это играет Блинов в своем «положительно прекрасном» герое.

Первый раз на сцене я увидела Максима как раз в студенческом «Идиоте» Г. М. Козлова, где он был, как известно, совсем не положительно прекрасным Мышкиным, а Ганей Иволгиным, закрытым, измученным комплексами. Тогда мне казалось, что не только герой зажат и скован съедающей душу достоевщиной, но и актер не вполне свободен на площадке. В «Старшем сыне» индивидуальность Блинова оказалась кстати — и тут его герой Бусыгин носил внутри рану уязвленного самолюбия. Его жгла обида на оставившего семью отца, и сквозь эту злую боль он смотрел на мир. Критик Елена Горфункель уже тогда написала, что Максиму «близки цельные, интеллигентные натуры», я, признаюсь, видела актера по-другому. Интеллигентность — да, а вот цельность… Рада признать, что оказалась неправа! «Записки юного врача» предъявили артиста МХТ им. Чехова Блинова в новом качестве — свободного, глубокого, уверенно ведущего зрителя за собой, владеющего пространством и временем спектакля. Цельность и интеллигентность его светлого персонажа так же очевидны, как и удивительны, потому что — редкость.

М. Блинов в спектакле. Фото Д. Пичугиной

Режиссура Григория Козлова так слита с актерским существованием его ученика и со сценографией Николая Слободяника, что ее как будто и не вычленишь из целого. Сложность разработанной партитуры скрыта, растворена — зрителю кажется, что все действия артиста на площадке естественны, словно родились сами собой как единственно возможные. Но именно режиссер выстроил этот ритм, точно рассчитал переходы от напряжения к расслаблению, от тихих задушевных эпизодов к забавным сценкам, вроде купания доктора в корыте, или к сильным, ударным моментам — когда болезнь побеждена, битва выиграна, тьма отступила. Начинается спектакль, как я написала, перед черным занавесом (он может становиться прозрачным на просвет), приезд в Мурьево ознаменован тем, что актер отдергивает завесу, входя сам и впуская нас внутрь, в манящую глубину. Постепенно доктор осваивается на новом месте — в прямом и переносном смысле открывает для себя, шаг за шагом, больничное дело. И вместе с тем артисту тоже выстроена цепь открытий, взаимодействий с предметами, освоение и оживление деталей на сценической площадке, которая превращается в дышащее, наполненное смыслом пространство. Это очень увлекательно, красиво и театрально.

«Записки юного врача» в театре «Мастерская» пытаются вселить надежду во всех нас, готовых подвергнуться унынию под воздействием угнетающей мрачной действительности. Скромную надежду на то, что возможна победа света над тьмой. Вот так просто, ясно и бесстрашно — не боясь быть осмеянными.

Октябрь 2016 г.