С. Полунин. Фото С. Постоенко

На левой руке (перед костяшками пальцев) у него вытатуировано имя любимой девушки. На правом плече — физиономия худрука балета. (Игорь Зеленский вполне узнаваем.) Еще — Джокер, какие-то символы, рисунки и рисуночки. На спектакле все это замазывается гримом, на фотосессиях гордо демонстрируется народу. Приглашенный премьер Московского Музыкального театра имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко Сергей Полунин чихать хотел на традиции, предписывающие балетным артистам и в жизни изображать надмирные существа. При этом трудно найти на земном шаре человека, в большей степени принадлежащего высокому искусству. Вот только именно искусству — а не каким-либо административным формам, его окаймляющим.

С четырех лет — в пахоте, в занятиях сначала гимнастикой, потом классическим танцем (Киевская балетная школа в 9 лет, в 13 — переход в школу Английского Королевского балета). В 17 лет — в труппе Ковент-Гарден, в 19 — премьер (самый юный за всю историю этого театра — впрочем, не слишком длинную). В 22 года — расставание с Королевским балетом.

Тогда, весной 2012-го, о нем написали три сотни изданий по всему миру — одновременно. Даже те, кто вовсе не держит рубрику «культура» и не упоминает о появлении самых громких балетных спектаклей. Потому что понятно ведь: читатель — хоть огородник, хоть бизнесмен — может не разбираться, чем один принц Зигфрид отличается от другого, но ситуация «человек в 22 года ушел с высшей позиции в карьере в никуда» удивительна всем. Как ушел? Куда ушел? Почему?

С. Полунин. Фото С. Постоенко

Потому что было скучно — объяснял потом Полунин. Он тогда репетировал «Dream» Аштона с Алиной Кожокару, балерина предъявляла ему свои требования — и танцовщику вдруг пришло в голову, что и десять лет спустя он будет все так же «вторым человеком» при балерине и все так же будет учить тексты английских балетов без права изменить в них хоть жест (в Ковент-Гарден очень следят за буквальным воспроизведением текста и не любят ярких демонстраций артистов — Нуреева до сих пор вспоминают с почтением, но и с ужасом одновременно). Когда Кожокару на репетиции в очередной раз неласково взглянула на партнера, сделавшего что-то не так, как ей хотелось, — Полунин просто ушел из репетиционного зала. Три часа сидел в раздевалке, думал, вертел свою жизнь так и сяк — а потом написал заявление об увольнении.

Тут надо сказать, что к своим 22 годам он уже станцевал Солора, Щелкунчика-принца, Дезире, Альберта, де Грие в «Манон» и Армана в «Маргарите и Армане», его обожала английская публика, английская критика вручала ему свои награды — но, выходя на сцену, он все менее чувствовал себя творческим человеком. «Алиса в стране чудес», поставленная Кристофером Уилдоном, где Полунину была на премьере выдана роль Червового Валета, ситуации не спасла: Уилдон, воспитанный в школе Королевского балета (где учился) и в Нью-Йорк Сити Балет (где танцевал), поставил спектакль жесткий, как кристаллическая решетка: атомам-исполнителям невозможно было из нее выдраться, не разрушив действия. К тому же главной ролью, безусловно, была роль Алисы. Полунин же сам хотел быть на сцене главным — и вовсе не скрывал этого.

Это не значит, что он хотел — и хочет — принципиально затмевать балерин. Теперь, когда у него есть опыт работы со Светланой Захаровой и Натальей Осиповой, ясно, что этот танцовщик может и умеет чуть отходить на задний план, подавать партнершу, помогать ей в работе. Просто он не готов склоняться перед дамами «по умолчанию», следуя общепринятым правилам хорошего тона. Перед той, что ему интересна, — он восторженно склонится, и мальчишеская пылкость придаст особенную интонацию всем его па. Если не интересна — ну, тут может быть все, от элементарно безразличной мины, с которой персонаж объясняется в любви, до технических катастроф, опасных для партнерши.

Очень неудобный человек для театра, не правда ли? Ведь понятно же, что театр — не только храм искусств, но и механизм, который должен работать отлаженно, что невозможно всегда учитывать любови-нелюбови между артистами, и это же в конце концов непрофессионально — подводить своих коллег по сцене. Ну да, Полунин не вписывается в театральную систему. Между ним и нормально функционирующей театральной машиной нужен какой-то проводник, посредник. В 2012 году Полунину повезло — такой посредник нашелся. Худрук балета московского Музыкального театра Игорь Зеленский позвал танцовщика на работу.

С. Величко (Венгерский офицер). С. Полунин (Рудольф). «Майерлинг». Фото М. Логвинова

С. Полунин. «Другие танцы». Фото О. Черноуса

Н. Ледовская (Жизель), С. Полунин (Альберт). «Жизель».
Фото А. Клюшкиной

С. Полунин (Альберт), Д. Вишнева (Жизель). «Жизель».
Фото О. Черноуса

С. Полунин, Н. Осипова в спектакле «Другие танцы».
Фото А. Клюшкиной

После того расставания с Ковент-Гарден посреди сезона прошло несколько месяцев — и в это время критики всего мира гадали в газетах, куда же Полунин делся. (Руководительница английской труппы на следующий день после увольнения артиста с удовольствием сообщила о его уходе в иммиграционную службу — чтобы у негодника отобрали визу.) Работали и не критики: кто-то из журналистов раскопал историю о том, что танцовщик был совладельцем лондонского тату-салона и водил компанию с людьми, которых не одобряла полиция Великобритании. Спился? Скурился? Пошел в разнос? Ох уж эти славяне — нельзя на них положиться в Соединенном Королевстве. (Реально звучавший мотив.) В феврале он пропал — в июле обнаружился на премьере в московском Музыкальном театре. «Коппелия» Ролана Пети — и безукоризненный Франц, счастливый, дурачащийся, взлетающий над сценой и не спешащий спуститься.

Зеленский позволил Полунину выстраивать классические партии (в «Лебедином озере», в «Жизели», в «Баядерке») так, как хочется самому танцовщику, — и выяснилось, что никакого криминала этот танцовщик не хочет. Что точность танца не теряется при более эффектном, чем было принято в Ковент-Гарден, обозначении акцентов; что danseur noble, приобретенный Музыкальным театром, эту самую классику почитает со всем пылом души. Да, в России вроде бы принято в той сцене «Жизели», где Альберт попадается виллисам, выдавать диагональ бризе, а не «западную» серию антраша на месте — но даже самые суровые хранители традиций вроде бы уже согласились с тем, что эта серия антраша передает трепетание души героя ничуть не менее полета вдоль строя виллис. Да, именно в Музыкальном стали периодически возникать проблемы с партнершами; да, театральный народ неприязненно обсуждал высоченную зарплату артиста (при этом в Москве тут же возник такой полунинский культ, что позволил театру поднять цены на спектакли с участием этого танцовщика в два с лишним раза — и все равно билеты разлетаются мгновенно). Ярко выраженная «сова», Полунин репетирует по ночам — и неласковые коллеги рассказывают всем, что он не репетирует вовсе (раз они его не видят; впрочем, если нужно что-то учить не в одиночку — тут возникают реальные проблемы). То есть и Музыкальный театр определенно не стал райским садом для независимого героя — и через пару лет Полунин ушел из его штата, оставшись в статусе приглашенного премьера.

Вероятно, ему — и театру — так проще. Публику же вовсе не волнует статус — ее волнует только возможность увидеть артиста на сцене.

Ну или в телевизоре. Там Полунин позволил себе максимально далеко уйти от образцовых классических поз — исполняя в программе «Большой балет» «Нарцисса» Голейзовского, он превратил эту миниатюру, поставленную на музыку Черепнина, в поэму мягкого, хищного, животного движения. К танцу не аполлоническому (что транслировали в этой же миниатюре, уже, собственно, превратившейся в «Лебедя» для мужчин, Владимир Малахов и Николай Цискаридзе), но дионисийскому (на который намекал Владимир Васильев — впрочем, очень осторожно). Наследники Голейзовского пришли в ужас — и увидеть этот танец где-нибудь в концерте нам с вами более не судьба; но поищите в сети — это та краска, что дополняет портрет, добавляет ему глубины. Эта миниатюра говорит о том, что и такой танец доступен Полунину, и если он настойчиво продолжает быть «белым» танцовщиком — то это сознательный выбор.

Он остается danseur noble даже в «Спартаке» (Зеленский, что возглавлял и новосибирскую труппу, дал возможность Полунину станцевать и этот интересный герою балет). В рыкающей хореографии Григоровича Полунин работает по учебнику классического танца — и возникает иная история, история об интеллигенте, поднимающем на восстание простых бедолаг, оказавшихся с ним в одном лагере. Это намеренное — почти пуристское — ограничение амплуа периодически срабатывает против артиста: очень громко прозвучал скандал с отказом от работы в «Полуночном экспрессе» Питера Шойфуса. Три года назад датский хореограф пригласил Полунина в балет, сделанный по одноименному фильму; спектакль должен был быть показан на гастролях в Лондоне, и роль бедолаги-юнца, загремевшего в турецкую тюрьму из-за дурацкого желания заработать быстрые деньги на транспортировке наркотиков, была предложена Полунину, а роль истязавшего героя надсмотрщика — Зеленскому. За несколько дней до премьеры Полунин без объяснений бросил репетиции и уехал в Москву; вслед за ним отправился и Зеленский. Театр Шойфуса потерпел серьезные убытки — публика собиралась на звезд и из-за их отсутствия массово сдавала билеты. История сработала на укрепление имиджа Полунина в Британии как «ненадежного» танцовщика — но только для тех, кто балета Шойфуса не видел. Посмотревшие его (ваш автор в том числе) и оценившие кабаретные изыски хореографа со вкусом к садо-мазо могли бы только поаплодировать артисту, ценящему чистоту искусства. Другое дело, что выяснять, во что ввязываешься, надо до подписания контракта и начала репетиций, но тут уж не всегда угадаешь.

Сейчас в жизни Полунина начинается новый этап — Наталья Осипова, с которой он все чаще выступает как с партнершей, увлекает его все-таки по направлению к новым сочинениям, а не только чистой классике. Осипова удачно сочетает работу в английском Королевском балете с личными проектами (поддержанными «Ардани артистс»), и с организационной точки зрения такой путь представляется благоприятным для новых свершений артиста. Вероятно, он будет появляться и в Мюнхенском балете, который со следующего сезона возглавит Игорь Зеленский. Важно, чтобы и вне всяких систем и постоянной прописки в каком-либо театре он продолжал танцевать. А уж дело публики ловить его — в Москве, Мюнхене, Лондоне и далее по свету.

Май 2016 г.

С. Полунин в спектакле «Рапсодия». Фото Е. Фетисовой