«Железяка» (по пьесе О. Мухиной «Ю»). Петербургское театральное объединение.
Режиссер Иван Осипов
Сцена Малого драматического театра — Театра Европы, где играли спектакль «Железяка», уже давно привыкла к обнаженным телам, в том числе мужским. Казалось бы, давно пора привыкнуть к подобному эпатажу и публике. Тем более что среди зрителей «Железяки» очень много молодых и внешне — «отвязных».
Еще до начала спектакля в поле зрения оказываются голые Иван Осипов и Андрей Феськов, которые примостились на трехметровой железяке, отдаленно напоминающей дворовую спортивную конструкцию. Сидеть на холодной перекладине явно неудобно, неприятно и негигиенично. И выглядит это «сидение» абсолютно не эстетично («вид снизу» открывается в любой точке зала). Актеры делают вид, что им очень комфортно, пытаются вести себя непринужденно и всеми силами стараются привлечь внимание и «включить» в игру зрителей: приветствуют вошедших в зал, призывают раздеться и присоединиться к ним. При этом исполнители находятся в заметном зажиме, что, впрочем, даже делает им честь: видимо, есть еще какие-то внутренние ограничения. Зрители же (в том числе и те самые молодые и «отвязные») делают вид, что голые мужики их абсолютно не смущают, но отводят глаза и озабоченно, по-деловому ищут свои места. А потом в кажущемся долгим ожидании начала спектакля стараются не смотреть на сцену — копаются в сумках, выключают мобильники, внимательно изучают программки.
Актеры произносят свои первые реплики, повиснув на железных перекладинах, а потом все-таки одеваются. И «обнаженка», и не очень умелая игра с залом (подобное «остранение» еще будет повторяться на протяжении действия) оказываются не более чем эпатирующим трюком. Таких трюков, рассчитанных на зрительскую реакцию, в спектакле немало. Железяка неожиданно потеряет равновесие и повалится в зал, но в последний момент окажется, что ее удерживают надежные тросы. Потом железяка упадет уже по-настоящему, с грохотом, и еще раз заставит зрителей вздрогнуть. Будет и вода выплескиваться, и песок сыпаться, и настоящие тяжеленные булыжники падать — так, что сидящим в первых рядах не раз придется всерьез переживать за свою безопасность. В общем, с самого начала понятно, что все виды «механических» способов воздействия на «рефлексы» аудитории вчерашние выпускники Театральной академии усвоили на «отлично».
А дальше — демонстрация всех тех возможностей и способностей, какими овладели «фильштинцы» за время обучения.
Спектакль во многом напоминает актерский тренинг или открытый урок. Актеры, не занятые в действии, остаются на арьерсцене и сидят у задника на полу, подтянув ноги к груди, как обычно это происходит на занятиях в мастерских, когда кто-то другой выполняет задание. Складывается впечатление, что ребята, не переодевшись, только что перешли на сцену из 51- й аудитории на Моховой (на исполнительнице женских ролей Соне Горелик чешки, черные лосины, боди и юбочка, на босых Иване Осипове и Андрее Феськове — свободные удобные брюки и рубашки).
Этюдность, ставшую почти «фирменным знаком» мастерской В. М. Фильштинского, режиссер кладет в основу спектакля. Пьеса О. Мухиной «Ю», в которой Иван Осипов со товарищи выделяют любовную лирическую линию, становится поводом «поупражняться». Причем поупражняться на всю ту же тему «любви и ненависти», о которой, казалось бы, уже все сказано в учебном спектакле фильштинцев «Ромео и Джульетта». И приемы Осипова во многом те же. На Моховой демонстрация всевозможных умений тогдашних студентов была бы оправданной: на то он и учебный спектакль, чтобы показать все, чему научились. На Рубинштейна такая демонстрация тоже могла быть оправданной, если бы за каждым трюком стояла какая-то мысль, какая-то задача, помимо развлекательной и завлекательной. Но кроме обаяния и забавы за этими трюками ничего нет. Молодые, красивые, здоровые, крепкие, яркие, веселые выпускники Академии, кажется, показали все, на что способны, — по крайней мере, в отсутствие опытной режиссерской руки. Получилось хотя местами и пошловато, но в целом мило, иногда трогательно и очень часто — смешно и задорно.
Комментарии (0)