Раньше такого, кажется, не случалось — чтобы кто-то публиковал свои частные письма. Препятствия тут были не только моральные, но и практические: бумажные письма улетали безвозвратно (разве что черновик какой-нибудь мог случайно заваляться). А теперь, в эпоху «e-mail»-овую, всё, так сказать, «остается людям», авторам. Иногда возникает повод отосланное перечитать, поворошить прошедшее, — как прежде перечитывали свои дневники. И, м. б., с кем-нибудь даже и поделиться — как делятся воспоминаниями.

Я залез в свои старые письма в 2013-м, когда не стало Алексея Юрьевича Германа. Познакомился я с ним осенью 2004-го. Шли съемки фильма «Трудно быть богом», мне случилось попасть в массовку, и в этой своей кинематографической практике, у меня единственной, я регулярно отчитывался перед родными и друзьями.

Вот кусочки из тех писем.

Д. Д., 25.09.04

…Т. сосватала меня к Герману на «Бога», были пробы, фото- и видео-, и, вроде бы, я понадоблюсь. <… > Жалко, не могу тебе пока отсканировать фото — я там некий «дон», в гишпанском стиле, — в колете с буфами, в круглых прорезных штанах, в сапогах по колено, в плаще, поверх которого справа и слева висят две лисицы (не то два песца), в берете, с двуручным мечом и всякими кожаными и медными причиндалами. Пришлось перед камерой покривляться, и, кажется, вышло приемлемо…

Н. У., 11.10.04

…Послезавтра еду под Выборг, сниматься в эпизоде у Германа в «Трудно быть богом». Кажется, до 1-й декады ноября…

О. К., 12.10.04

…ну, что сказать? Место — в полутора часах от Питера. Нас там замечательно разместили, говорилось — «детский лагерь», а оказалось — каменные корпуса со всеми мыслимыми удобствами, включая сауну, с коврами и вазами, с трехразовым питанием, преизобильным. Это база. А съемочная площадка — в 15 мин. езды, бывший песчаный карьер, кочки и валуны, а на горизонте еловые и березовые леса. При этом что-то тут есть странноватое, действительно инопланетное. Выстроен хутор, «Пьяная Берлога», с избами из старых бревен, изгородями, частоколами, какими-то мрачными амбарами, сараями. Огромнейшая мусорная гряда, с капустными листьями и берцовыми костями животных. Кто-то сказал, что здесь заодно можно было бы снять фильм из жизни бабы-яги. Ветер гуляет холодный.

Л. Дубшан на съемках фильма. Фото из архива Л. Дубшана

Привезли человек 25, в первый день наряжали, гримировали, снова показывали Герману. Потом было два дня совсем пустых — ели, курили, болтали и болтались. Последнее утомляет больше всего, я как-то за последние годы привык молчать. <… > Похоже на то, как было в армии, — солдатики ждут, что им прикажут, а штабные все что-то совещаются, решают и перерешивают: ехать — не ехать, одеваться — раздеваться… Иногда за час по три раза.

В субботу выехали на площадку, и тут снова всех показывали Герману, и он снова лепил образа — то навесит мечи и арбалеты, то снимет, то прикажет подбитый глаз нарисовать, то шрамом обойтись. Меня уже трижды по-разному одевали, в последний раз лишили всякого вооружения, зато устроили какую-то кожаную котомку подмышкой, мешок за плечами и трубку дали в руку. Я затянулся и выпустил клуб воображаемого дыма прямо в лицо мэтру. Ему это хулиганство понравилось.

Мы делимся на слуг и «благородных донов» (т. е. земных агентов, под видом аристократов проживающих в Арканарском королевстве и все отслеживающих для пользы исторической науки). Мне тоже предписано изображать дона, по-видимому, безымянного. <… > Пока еще не снимали, это начнется после 26-го. А сейчас, пока нас на площадке нет, должен прибыть Ярмольник. Он был с Германом в ссоре, отказывался продолжать, но теперь дело уладили, и должно состояться примирение. Еще приедет на два дня сниматься Д. А. Пригов, но тоже в мое отсутствие…

Д. Д., 22.10.04

…Съемок, собственно, пока не было — все пристраивались, искали костюм, грим. Мне меняли уже раза три. В последний раз вернули берет, подвесили какой-то средневековый кожаный саквояж, дали трубку, а оружие все отобрали. В связи с чем я, долженствующий изобразить некоего дона, благородного, но безымянного, придумал-таки для себя имя: Тихий Дон. Публике понравилось. Герман же обращается ко мне не иначе, как «профессор» и, встречаясь, всякий раз кланяется в пояс. Я, естественно, тоже. А Кармалита нежнейше улыбается.

Герман, собственно, все время пишет сценарий, меняя его по ходу дела довольно решительно: то у него в финале Румата погибает, то (теперь) после всяческой резни становится арканарским властителем. И не только в крупных очертаниях меняется сюжет — в репликах, которые придумываются по обстоятельствам, в характерах, которые определяются фактурами вновь прибывающих исполнителей.

Рассказали случай: на кого-то из актеров случайно обрушился во время съемок муляж повешенного — внутренности, кишки… Еще там билось сердце (какое-то радиоуправляемое). Актер (изображавший землянина) остолбенел, забыл, что нужно делать, и стал это пульсирующее сердце трогать пальцем. Герману понравилось, и реплика под это дело была придумана такая: «Оказывается, оно у них шестикамерное!».

Видел декорацию, выстроенную в заброшенном, заросшем карьере, напоминающем марсианский ландшафт с валунами: хибары и амбары из черных, вековых бревен, какие-то частоколы, навесы, закрома, в которых груды бутафорской брюквы. Все сделано очень тщательно, мрачно и красиво. Это называется «Пьяная Берлога», там живет Отец Кабани, изобретатель самогонного аппарата. Кажется, мне с другими донами предстоит принять участие в пиршестве с поеданием жареного мяса и поглощением самогона. Впрочем, до конца не уверен: мастер сходу отвергает и профессиональных актеров, очень неплохих. Вполне может выкинуть и меня. Даром, что кланяется.

Посылаю фотопробы <…> Это первый вариант, уже отброшенный. Теперь я рваный, грязный, порубанный саблей и с подбитым глазом. Но с перстнями на каждом пальце. Лисиц отобрали тоже…

Л. Дубшан на съемках фильма. Фото из архива Л. Дубшана

П. Д., 24.10.04

…актерскими успехами похвалиться не могу. Герман меня все одевает и переодевает, и никак не может остановиться. В последний раз велел натолкать мне в нос ваты, я стал дышать открытым ртом, он поинтересовался: «Что с Вами?». «У бедя дасборг», — отвечал я, а Кармалита с доброй улыбкой пояснила ему: «Это он уже в образе».

В каком образе, — неясно пока никому. Сейчас все из Каннельярви съехали — ввиду возвращения «блудного» Ярмольника. Они там уединились с мэтром, Кармалитой и Дм. Ал. Приговым и, видимо, плотно занялись творчеством.

<… > …теперь получается, что мой кадр только после 4-го. Пока платят деньги за одевание…

О. К., 4.11.04

…статист на киносъемках — как рядовой в армии: ничего, никаких планов не знает наперед, скажут ждать — ждет, действовать — действует. Меня 30-го подняли, можно сказать, по тревоге: в 11 вечера я узнал, что выезд 31-го в 7 утра. <… > Съемки были, три дня снимали полутораминутный кадр. Грим, костюм, все как положено, вплоть до перстней на каждом пальце. Потом посмотрел отснятый материал: где-то на далеком плане скачет крошечная фигурка, силуэт, тонущий в синематографическом дыму…

О. К., 6.11.04

…В понедельник, 8-го, снова еду в поле. Кажется, на неделю. Между тем, в кафе Ленфильма дама, занимающаяся кастингом для «Мастера и Маргариты», снимаемого Бортко, остановила меня и попросила принести фотографии, — м. б. возьмут в «бал у сатаны». Черт знает, что, буквально! Кажется, придется переквалифицироваться в киностатисты на старости лет…

О. К., 16.11.04

<… > … вернулся.

Трудно не было — я ведь там был не богом, а доном на третьем плане. А с одним из донов 1-го плана, случилась беда. Сыграл его режиссер Вадим Сергеевич Голиков, чьи спектакли я в юности очень любил. На его «Село Степанчиково» в Комедии Н. Я.¹ написал последнюю в его жизни рецензию, весьма одобрительную. Мы разговаривали на съемках с Голиковым о Науме, он говорил, каким был Наум дряхлым, когда пришел в театр. Я сказал: «Но ведь это после двух инфарктов», на что В. С. возразил — «Ну и что ж? У меня тоже два уже было». Приехал со съемок в город, и на другой день умер. Вчера похоронили.

У него, как и у Наума, было две астмы сразу, букетом, — сердечная и бронхиальная. На площадке он дышал аэрозолем. А там под конец пустили сильный дым, все кашляли. Вадиму, правда, выдали хороший респиратор. Но все равно… <… >

…Последняя реплика Вадима в фильме была обращена к одному из соседствующих донов, который, гуляя по помойке, вляпался в капкан, поставленный на кабана. И вот, в кадре другие доны из этого капкана его вызволяют, а Голиков склоняется к нему, достает малюсенькую бутылочку, пузырек, и говорит с улыбкой: «Яду хочешь?»…

Ноябрь 2015 г.

1 Литературовед Наум Яковлевич Берковский (1901— 1972)