К ЧИТАТЕЛЯМ И КОЛЛЕГАМ

Три месяца собирается — пишется — редактируется — делается журнал, а я думаю: вот напишу «К читателям» про это, про то… И каждый раз пишу в последний момент, перед самой сдачей в типографию, не успевая вспомнить, про что хотела все три месяца…

Этот номер много раз переименовывался. Дольше всего мы хотели сделать темой «Контекст и среду», но вместо среды получился… четверг. От «Среды» остался лишь «Домашний кинотеатр» (решение выглянуть за пределы сценической коробки), интервью с театральными детьми, выросшими в определенной среде, и история ДК Первой пятилетки… В остальном нас опять накрыл театральный процесс, мы опять попали в театральный муравейник, копошащийся на необъятных географических и эстетических просторах: каждый тащит свою былинку, создавая собственный небоскреб из веточек-иголочек. Встречаемся на дорожках-тропках… Так и получилось: театральный муравейник.

АПРЕЛЬСКИЕ ТЕЗИСЫ. ПО ВОПРОСУ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

Самое важное событие произошло у нас в апреле.

В тот момент, когда петербургские экстремисты взорвали памятник Ленину, произносящему на броневике у Финляндского вокзала апрельские тезисы, молодой театральный Петербург выступил со своими, вполне революционными, апрельскими тезисами.

В тот момент, когда «новая драма» как идеология свое отжила, притихла и выцвела, когда пар из нее вышел на свистки, лидеры разбрелись по своим хоз. дворам, а московская критика, развернувшись на 180 градусов, вдруг обнаружила, что пьесы «новой драмы» — маловыразительные опусы «из жизни городского планктона» (М. Давыдова), и вбила первые гвозди в крышку «новодрамовского гроба», словно и не несла еще недавно на золотом блюде, скажем, «Терроризм» братьев Пресняковых / К. Серебренникова… Ровно в это неподходящее время московских траурных маршей у нас вышла интересная «Лерка» (см. № 55), «Приют Комедианта» сыграл «Лето, которого мы не видели вовсе» (см. этот номер) в постановке А. Корионова (не так давно сделавшего в «Театре. Мой» повесть В. Распутина «Живи и помни», см. «ПТЖ» № 53), но главное — в Питере прошла лаборатория «ON. Театр» на основе современных текстов (не путать с «Новой драмой»).

То есть — ОН, Театр!

Следующий номер будет отдан в руки самой зеленой молодежи, там вы прочтете об этом подробно, поэтому всего несколько предварительных слов для интриги.

О том, что петербургский театральный «метеопрогноз» не дает никакой «погоды на завтра», что молодые актеры и режиссеры эмигрируют из города, не имея свободной площадки, — говорили постоянно и практически уже безнадежно. Пару лет назад в СТД для разговора с молодыми собрались худруки — и ребята ушли униженными и оскорбленными.

Очевидно, было нужно, чтобы примерно год назад с неба (а если точнее — из Сургута с заездом в Москву) в Петербург свалилась продюсер, аспирантка Г. Г. Дадамяна Милена Авимская. Оглядев мшистые, топкие берега, она не увидела ни одного приюта для молодых и основала Молодежный центр «МИГ». Дальше она пошла искать этих самых молодых, которых днем с огнем, — и набрела на выпускников Г. Козлова, в частности — на режиссера Дмитрия Егорова (он же драматург Данила Привалов), придумавшего концепцию режиссерской лаборатории. Егоров отфильтровал тридцать современных пьес, идущих по стране и миру, но не попавших в петербургский репертуар (режиссеры были вправе предлагать свои названия), и стал селектором лаборатории «ОN. Театр», а Милена буквально за считанные месяцы «взяла город»: подключился Комитет по культуре, а руководители театра им. Ленсовета В. Градковский и Г. Стрелков дали свою Малую сцену. И это логично: когда-то И. Владимиров открыл ее именно для учеников, создав Молодежный театр.

Молодым предложили на добровольных началах найти артистов, за двадцать репетиций собрать и показать эскизы спектаклей. Заявок поступило около тридцати, в итоге показали девятнадцать (!) эскизов (в них участвовало 130 актеров разных театров) — и это были вполне полноценные спектакли. Никаких вам листочков в руках… Даже костюмы!

Это была удивительная неделя: с утра до ночи переполненный людьми и молодой энергией ожидания зал, зрительские опросы, многочасовые обсуждения экспертов (Геннадий Дадамян, Олег Лоевский, Павел Руднев, Евгения Тропп, Гарольд Стрелков, Дмитрий Егоров и я). Но если на режиссерские лаборатории Лоевского в Екатеринбург съезжаются руководители многих театров, то питерские худруки не почтили вниманием лабораторию. Каждый день ребята и аккредитованные журналисты отмечали этот печальный факт, а потом решили — ну и не надо! Правда, факт остается фактом.

Пять спектаклей рекомендованы к прокату, пять — к доделке и вторичному «предъявлению».

На закрытии В. Градковский объявил, что отдает лаборатории помещения, которые занимал до недавнего времени в Ленсовета НДТ Л. Эренбурга, получивший статус государственного. А пополняться репертуар будет именно лабораториями, совокупное мнение позволит решить, что ввести в афишу. Следующей весной, говорят, «ON. Театр» раздвоится: дебюты на основе современных текстов — и освоение «ветеранами» движения, скажем, советских пьес из репертуара Г. Товстоногова (вариант).

Блистательные «Записки провинциального врача» А. Корионова (пьеса Е. Исаевой) с удивительным Василием Реутовым в главной роли и «Галка Моталко» М. Романовой (пьеса Н. Ворожбит) с отменным актерским составом едут на «Реальный театр».

А вообще (на правах рекламы) — еженедельно с 22 августа на Малой сцене Ленсовета будут идти спектакли, которые — «ON. Театр». Это по вопросу глобализации процесса. А теперь…

ПО ВОПРОСУ АНТИГЛОБАЛИЗАЦИИ

Привезенный в Петербург спектакль А. Херманиса «Рассказы Шукшина» (см. этот номер), спектакль сколь вдохновенный, столь и хитроумно интеллектуальный, неожиданно встретился в муравейнике моего сознания… со спектаклем из Тарноги. То есть, может быть, не конкретно из Тарноги, а из Тарноги вообще — того места, что в 360 км от областного центра и где профессиональные театры не бывали последние лет двадцать… А сколько сельсоветов вокруг самой Тарноги! И они не знали бы о существовании театрального искусства, если бы не любительский театр, которым много лет руководит Нина Ильинична Верцинская, а играет в нем местная интеллигенция.

Широка страна моя родная, ничего не знаем мы о ней. Как культура Прованса отличается от Бретани, так культура Нюксеницы — от Чагоды, Усть-Кубенского, Тотьмы, Грязовца, Великого Устюга или Верховажья. Вологодская область — почти три Франции, и кирилловская «уточка» — это вам не ферапонтовская кадриль! Усредненное «вологодский фольклор» или еще пуще — «русский танец» оскорбительно звучит для тех, кто, тихо сопротивляясь глобализации, хранит и восстанавливает традиционную культуру, которой, надо сказать, стал уже и любительский театр. Там играют так же, как играли сто лет назад, уж пятьдесят — точно. Играют, словно (слава Богу!) нет телевизора: театр и масс-медиа прочно разделены в сознании.

Спасибо судьбе и вологодскому искусствоведу Наташе Серовой, благодаря которой я узнала поразительных людей, работающих в тридцати (!) театрах Вологодчины (а еще есть 500 детских коллективов).

Я не об общей театральной «маме», режиссере Галине Алексеевне Дудиной, которая «по-пластунски проползла всю область», колесит по бездорожью, собирает фестивали. И не о руководителе лучшего российского Центра поддержки народной культуры Ольге Алексеевне Денежкиной, я о тех людях, которые работают в народных театрах.

Возьмем крайние точки: самый дальний район — Тарнога, ближе всего к Питеру — Чагода. Когда я спросила Нину Ильиничну, как удалось сохранить коллектив в труднейшие годы, она скромно сказала, что годы всегда были трудными, а они как жили, так и живут (летом — знаменитые грузди, грибы да ягоды, а после уборочной начинают репетировать). Зарплата (уточню: 2 000–3 000 рублей) не важна, о ней тут говорить неприлично, были бы деньги на бензин — возить спектакли по району. (Волей-неволей вспоминаю цены на питерские гастроли «Рассказов Шукшина»…) Но на бензин часто денег нет, и тут приходит на помощь Павел Викторович Родичев — во всех смыслах крупный человек и коммерческий директор Чагодощенского стекольного завода, одного из крупнейших производителей тары из коричневого, оливкового и зеленого стекла. Страстный театрал и руководитель тамошнего Народного театра, он, объединяющий своей неуемной энергией театральные земли Вологодчины, сказал мне, что без театра не выжил бы, сдох от работы. Зато теперь может одеть-обуть спектакли и своего театра (на свои деньги, не на заводские!), и театральному братству помочь транспортом, бензином… Потому что люди редкие!

И правда, здесь много удивительного. В Тарноге, например, собрался зал на премьеру «Самоубийцы», а исполнителя главной роли, заслуженного врача Сергея Костюченко, неожиданно вызвали на операцию. И зал сидел целый час и ждал! И никто не ушел! Верцинская спрашивала: «Перенесем?» — нет, ждали. Костюченко сделал кесарево и вышел на сцену…

Это неведомая, тихая и неизвестная жизнь дальних муравейников. Становится почему-то стыдно за свою.

…В деревне Пожарище Нюксенского района восстановили подлинный обряд северной свадьбы. Восьмидесятилетние старухи вытащили из сундуков костюмы, а из сознания — воспоминания, и вместе с детьми, внуками, правнуками и тридцатилетним руководителем коллектива, отцом троих детей, играют фрагменты. Но — у себя дома. Съездив однажды в Москву, сказали: «Нет, больше не поедем, там страшно». И играют дома, чаще всего для туристов, а на Троицу Пожарище становится местом фестивалей, перед которыми всей деревней прибирают село, пекут-парят-жарят угощение… Судя по рассказам, это не напоминает пьесу М. Дурненкова «Экспонаты» (видели бы вы домишки этой деревни!), это — антиглобалистские настроения Вологодчины, давшей, кстати сказать, России самое большое число святых и недаром названной Северной Фиваидой.

Нет, я не в пику «Рассказам Шукшина», это копошится в голове театральный муравейник, и ничто ни с чем не смыкается… Пора отдыхать.

Июнь 2009 г.