Каким может быть спектакль современной хореографии, посвященный памяти друга, старшего коллеги, товарища по цеху? После гибели Евгения Панфилова стало еще очевиднее, что его фигура была знаковой. И не просто для нового жанра contemporary dance, пионером, первопроходцем и патриархом которого он был объявлен. Панфилов как человек слишком много значил для тех, кто все последние годы шел за ним или рядом, кто вдохновлялся его примером, кому он помогал советом и делом, кого наградил роскошью своего общения. Без особой помпы и шумихи стали выходить работы, сделанные с мыслями о нем. Многое уже довелось увидеть на разных фестивалях, сейчас — разговор о двух премьерах.

Прошлогодний лауреат «Золотой маски» в номинации «современный танец» Сергей Смирнов и его Эксцентрик-балет (Екатеринбург) возникли в данс-контексте как-то уж очень вовремя. После многих переборов по части претензий на интеллектуальность, после крена в сторону всего, что не есть хореография, появилась и танцующая труппа во главе с балетмейстером. Приоритет танца и открытая эмоциональная природа — то, что, без сомнения, роднит Смирнова с Панфиловым. Именно таков был «Голос», принесший «эксцентрикам» первые победы и известность. «Выход» (премьера — ноябрь 2002) — уже третья серьезная работа за последнее время, предлагающая по-новому взглянуть на эту труппу и ее лидера.

Сцена из спектакля «Выход». Хореограф С. Смирнов. Фото В. Мустогвалова

Общее настроение данс-спектакля — в духе постиндустриальных антиутопий. Кучка людей, почти маргиналов, потрепанных жизнью, загнана то ли в подвал, то ли в один из тупиков подземки. Нет ни света, ни воздуха. Общество явно смешанное, и в нем проявятся разные психологические типажи: скрытые лидеры и замкнутые интроверты, пара истеричных дамочек и своя городская сумасшедшая. Казалось бы, у людей нет ничего общего. Кроме одного. Их цель — выбраться отсюда, любой ценой и во что бы то ни стало. И выход вроде бы маячит: их взгляды устремлены в одну точку, как завороженные, они следят за невидимой нам полоской света, щелочкой в дверном проеме или отверстием в стене. Что это было на самом деле, мы так и не узнаем, но стремление к заветной, недостижимой цели заставит их маниакально двигаться в одном направлении, ползти, бежать, отталкивая друг друга, падать в изнеможении и корчиться от боли, снова подыматься и идти.

Удивительно, как Смирнов, шоумен в прошлом, укрощает свою натуру и делает минималистски лаконичный спектакль: тщательно отобранная лексика, диагональ как главная структурная ось, строго продуманное чередование фрагментов сольных и унисонных. В финале всех ждет непредвиденное. Нет, не обретенный выход, что было бы слишком просто и банально. Когда принципиальная безысходность ситуации будет всеми принята как неизбежность и полная апатия овладеет сознанием людей, в руках одного из них появится апельсин. Не муляж — настоящий, с запахом! Соло с апельсином (Ашот Назаретян) в стиле фламенко сначала удивит своей абсолютной чужеродностью. На наших глазах танцующий герой словно вспоминает, кто он и откуда, в его движениях, как память о чем-то дорогом и давно забытом, постепенно возникнет осмысленность и стиль. И это «прозвучит» своеобразным ответом издерганной, «захлебывающейся речи» жертв урбанизма. А был ли выход вообще? В спектакле — это вопрос, оставшийся без ответа. Во всяком случае выход оказался явно не там, где его искали.

Сцена из спектакля «Выход». Хореограф С. Смирнов. Фото В. Мустогвалова

Памяти Евгения Панфилова посвятила свою новую работу и хореограф Челябинского театра современного танца Ольга Пона. «Смотрящие в бесконечность» (премьера — февраль 2003) — несуетный, глубокий спектакль, от которого веет духом подлинности. На голой сцене — лишь грубые деревянные табуретки (излюбленный, кстати, реквизит многих балетов Панфилова!), в постановке заняты только мужчины. В строгих черных костюмах они появляются, словно после тяжкой работы, и неспешно занимают свои места. Мы застаем их в момент истины, перед лицом только им ведомой боли и раздумий о том, как жить дальше. Прямые спины, сосредоточенные лица, лежащие на коленях руки — так снимались на старинных фотографиях. Но кажется, что именно так настоящие мужчины встречают приговор судьбы, так застывают на миг перед принятием сложных решений.

Короткое сценическое время они проживут насыщенно и полно, деля на всех горечь утраты и радость мужского братства. Их разговор без слов будет понятен, а плач без слез глубоко затронет. Так возникнет самое главное в данс-спектакле — настроение, тональность, атмосфера. Это мужская тризна, горькая и светлая, прощание с несбывшимся, мысли о будущем…

Происходящее не раз напомнит русский перепляс, но без этнографии, без прямых цитат, скорее, некий образ в современном обличье. «Смотрящие в бесконечность» — абсолютно мужской балет, где много силовых элементов, брутальности, и парадокс в том, что создан он хореографом-женщиной. А может, именно женское чутье, взгляд «со стороны» и позволили воспроизвести эту удивительную цельность «другого» мира?

К шести танцовщикам (кстати, работающим профессионально и точно!) Ольга Пона добавляет двух певцов, которые все время находятся на сцене, участвуют в пластическом действии и в настоящей (как сейчас говорят, аутентичной) манере поют русский фольклор. Несколько песен на известные тексты («Вот мчится тройка почтовая», «Уж ты, пташка»), но с совершенно неизвестной мелодикой и с особым уральским распевом слов, притом исполненные враз и по строке из каждой! А еще частушки, пропетые и станцованные с истовым залихватским отчаянием, и полная тоски русская протяжная… Вокал вносит в спектакль пронзительно-щемящую ноту и акцентирует смысловые кульминации. Пение «вживую» накладывается на музыкальную фонограмму, где доминирует жесткий современный ритм, шум жизни и звуки природы, и все это вместе с пластикой дает поразительный полифонический объем.

Посвящение Евгению Панфилову неформально: при всей разности эстетических взглядов и хореографического языка есть несомненное внутреннее родство двух творческих натур, не желающих скрывать своей национальной природы и корней, своих человеческих пристрастий. «Архангельский мужик» (по рождению) Евгений Панфилов и девушка из уральской глубинки Ольга Пона близки тем, что в наше космополитичное время имеют мужество оставаться самими собой, не поддаваясь моде, избегая конъюнктурных последствий всеобщего (увы, неизбежного в contemporary) равнения на Запад. То, что в последние годы делает Ольга Пона, кто-то может отнести к фольк-модерну, но это будет чересчур узким определением для ее самобытного авторского стиля. В каждой работе она открывает нечто новое в себе и в окружающем.

Незадолго до гибели Евгений Панфилов говорил о своем желании провести в Перми фестиваль, собирающий все, теперь уже широко известные, уральские труппы contemporary dance. В самом ближайшем будущем его мечта осуществится.

Май 2003 г. .