Москва — Пекин; здесь торжество материка, дух срединного царства, здесь тяжелые канаты железнодорожных путей сплелись в тугой узел, здесь материк Евразии празднует свои вечные именины.
Очевидно, нужно объяснить эту странность — московский номер петербургского журнала?
В этом, однако, нет странности. Во-первых, журнал петербургский потому, что выходит в Петербурге, а по сути — давно уже общероссийский. Может быть, поэтому довольно давно родилась идея сделать журнал путешествия — «Из Петербурга в Москву и обратно», где московские критики написали бы о Петербурге, а петербургские — о Москве. Идея родилась и повисла. Еще живой в ту пору «Московский наблюдатель», к которому мы обратились с дружеским призывом о таком сотрудничестве, не выразил воодушевления, сами мы, маломощные, изредка выходящие в свет, эту роскошь потянуть не могли. Так и жили.
Но когда два года назад мы остались единственным толстым российским журналом о театре, висевшая в воздухе идея задвигала руками-ногами и дала о себе знать. Правда, номер путешествия навстречу друг другу (а именно так, в диалоге двух театральных столиц, мы хотели его сделать) не получился, слишком по-другому живет Москва, ее критический цех, наши занятые, спешащие читатели и коллеги. Там другие темпы, ритмы, цели, задачи, гонорары и объемы. А может, это мы не смогли организовать взаимный процесс (трудно и неловко, по вышеуказанным причинам, вызвать московского критика на неделю в Петербург, чтобы он просто так, по сути ради только профессии, смотрел, писал, думал). Петербургский театральный процесс известен москвичам только по «вершкам» — спектаклям «Золотой маски», как, собственно, и нам — процесс московский. И все же мы отважились, пока в Москве журнала нет, дать вам, читатели и коллеги, картину столичного театрального ландшафта в журнальном объеме (некоторые «культовые» и очень московские фигуры, премьеры последнего времени, портреты театров). В то же время, мы ощущали естественную «точечность» своих «парашютных прыжков» на московские равнины (приземлился — посмотрел — уехал), необъективность беглого взгляда (повернул голову влево, а надо бы вправо). Поэтому так необходим оказался нам взгляд на Москву из самой Москвы, беседы с И. Н. Соловьевой, А. М. Смелянским, М. А. Тимашевой — критиками разных поколений. Спасибо вам, наши коллеги и читатели.
Мы хотели сделать номер двух столиц на рубеже перехода чисел — от 1999 к двойке с нулями, к 2000. Число 2 всегда означало диалог, бинарность, чет-нечет, мужское и женское. Москву и Петербург, из которых одно имя женского рода, а второе — мужского. Мы хотели вступить в новое летоисчисление вместе, считая диалог культур продуктивным (а их разъединенность… угадайте с трех раз! Правильно — провинциализмом).
Теперь московский раздел станет для нас постоянным. Чем Москва, собственно, хуже других городов?
«Петербургскому театральному журналу», между тем, 30 декабря 1999 г. исполнилось 7 лет. В это время мы целыми днями верстали номер, устали и потому не звали гостей и не сознавали, надо сказать, важности числа, обозначившего нашу жизнь. Наверное, надо праздновать не круглые даты, а именно те, которые означают качественные состояния дела, и когда исполняется 7 лет, устраивать балы, а не верстать номер. Но некоторые друзья и коллеги все же пришли, как раз вдохновленные числом 7.
7 — это семья (7 «я»), в 7 лет человек способен начать усваивать знания и идет в школу, это 7 дней недели и 7 чудес света.
7 = 4 + 3.
4 — горизонталь, статика, опора, надежность, основание. Четыре стороны света, четыре угла сруба — венца избы, то есть магического круга, сделанного вручную (в природе нет прямого угла), суточный цикл. 4 лежит фундаментом в основании постройки.
3 — вертикаль, динамика, движение, троица, трехчастное строение мироздания, 3 — это уже не 2, не «я» и «он», а «много», «достаточно», «они».
Итак, 7 складывается из 4+3. Но если я, читатели и коллеги, придам теперь числовой информации образный характер и переложу ее на жизнь нашего журнала, — не заподозрите ли вы меня в дурном вкусе? Да, семья. Да, не семь чудес, но что-то действительно странное в нашем семилетнем существовании есть. Да, семь дней в неделю мы работаем, выходных нет, только — суточный цикл. Да, есть основание, венец, основа, сруб — и все по-прежнему ручное, кустарное, не принявшее формы развитого полиграфического производства. Угла, правда, у нас своего так и нет, мыкаемся по чужим, но они, как правило, прямые, и их всегда до странности 4, а не 8 (больше одной комнаты у нас никогда не было). И в этих четырех углах нас много, все больше и больше, трудно помещаться, потому что динамика жизни — в молодых авторах, помощниках, коллегах, сотоварищах. За семь лет мы убедились в действительно трехчастном строении мира, когда вдруг все проваливается в подпол, в черноту, а потом опять возвращается на «белый свете», и наверху — «красное солнце». Можно и по-другому: дом стоит на том, что заложили предки (в нашем случае — на культурных петербургских основах), а рукописи (то, что останется от нас) хранятся на чердаках. Вот между предками и чердаком мы и коротаем свои дни, верстая № 20 в то время, когда надо бы праздновать эту магическую цифру 7.
В Москву, в Москву, в Москву!
2 января 2000 г.
Комментарии (0)