А. Королев. «Приказ короля». Урал Опера Балет.
Хореография Вячеслава Самодурова, дирижер-постановщик Павел Клиничев, сценография Алексея Кондратьева

Урал Опера Балет — так теперь называется обновленный Екатеринбургский театр оперы и балета — открыл свой первый музыкально-театральный фестиваль. Его темой стал Мариус Петипа, а главным событием — балетная премьера «Приказ короля», подготовленная хореографом Вячеславом Самодуровым и его помощником Богданом Корольком.

«Приказ короля» — название из репертуара Петипа, но с екатеринбургской постановкой его связывает разве что общая мифология и круг типовых приемов и схем, которые балетмейстер оттачивал в каждом из своих балетов. Екатеринбургский театр внезапно стал местом, где, в отличие от любителей проходных гала-концертов, к Петипа отнеслись всерьез. Только «Приказ короля» — балет заново придуманный, спектакль-эксперимент, предлагающий альтернативный взгляд из XXI века на миф Петипа.

Сцена из спектакля. Фото О. Керелюк

Мариуса Петипа будто бы постигла судьба его соотечественника — авиатора Фаньера, который по недоразумению превратился в фанеру. Он — Петипа — потерял имя собственное, перестал быть человеком, перейдя в разряд богов, и за 200 лет растворился в профессиональной и народной мифологии почти до неразличимости. Сегодня поиск ответа на вопрос, «кто такой Петипа», зачастую заканчивается огорчением. Ведь от него — того самого верховного божества в пантеоне Императорских театров — нам досталось облако ассоциаций, чудом уцелевшие фрагменты и внушительный набор смутных ощущений, как все было (или могло быть) на самом деле. В похожей ситуации оказываются жертвы наперсточника — бесконечная подмена понятий проходит в обстановке полной уверенности, что все идет так, как и должно было быть. Когда же в ходе анализа вскрывается обратное, остается только придумать свой собственный аттракцион — более технологичный и современный. Что в Екатеринбурге и сделали.

«Приказ короля» дышит и движется прихотью постановщиков — его стилистическое вольнодумство очень подкупает. Петипа присутствует в «Приказе» в роли архитектора, предоставившего уральской труппе набор некоторых типовых решений, свойственных всем его балетам, — так, без лишнего напряжения любитель балетной классики опознает эпизод сна или финальную коду с вариациями.

На подобных узнаваемых ходах строится и сценарий спектакля — компиляцию по либретто балетов Петипа собрал Богдан Королёк. Калейдоскоп из основных сюжетных поворотов и образов складывается в по-сказочному абсурдную историю — Капитан (Алексей Селиверстов) отправляется на край света, чтобы найти похищенную принцессу Изору (Мики Нисигути). Таков был приказ Короля (Максим Клековкин), который хочет вырвать красавицу из рук похитителей — Черной королевы (Надежда Шамшурина) и ее дурацкого красноволосого Пажа (Игорь Булыцын). Внешне логичный, сюжет спектакля оказывается размазан по всему спектаклю, акцентируя внимание на главном — рассредоточенных по спектаклю островках красоты, вроде адажио или финальной аллеманды.

М. Клековкин (Король). Фото Е. Леховой

Такой фокус Урал Опера Балет уже аккуратно пробовал провернуть с балетом «Пахита», где каждый акт соотносился с определенным стилем. В «Приказе» этот метод стал универсальным и сквозным — начиная с первой сцены, где под имитацию старинных танцев встречаются летчики 1930-х годов и придворные, будто переехавшие из «Алисы» Тима Бертона (над визуальной частью работали сценограф Андрей Кондратьев и художница по костюмам Анастасия Нефёдова).

В «Приказ короля» Вячеслав Самодуров перенес все характерные признаки классического балета, сделанного по лекалам Петипа, — шаг и арабеск, характерный танец и пуантная классика, гран па. И как малозаметный, но важный штрих — пантомиму. Она, правда, у современного зрителя ассоциируется скорее не с балетом, а с немым кинематографом (неспроста на следующий день был запланирован музыкальный перформанс с фильмами Жоржа Мельеса).

А. Селиверстов (Капитан), М. Нисигути (Изора). Фото Е. Леховой

Главная авторская находка Самодурова — это интонация. Рядом с проникновенными, абсолютно кристально выстроенными адажио в рамках одного спектакля появляются разнузданные пляски — и это даже не неоклассические номера для утонченных прима-балерин, а броская, брутальная, агрессивная пляска для балетной шпаны, которая отжигает и угорает с таким напором и самоотдачей, которые можно встретить разве что на рейве.

А. Селиверстов (Капитан), М. Нисигути (Изора). Фото Е. Леховой

Урал Опера Балет Фест работает как бюро находок — и выводит на поверхность не только ценные малозаметные проекты, но и фигуры. Именно это произошло с петербургским композитором Анатолием Королевым, автором музыки для «Приказа короля». В концертном обиходе его сочинения — большая редкость, и известным человеком его точно не назовешь.

В «Приказе короля» Королев заставляет оркестр звучать не как патетичный аккомпанемент к разворачивающимся на сцене событиям, а как независимую, крепко спаянную звуковую массу с внезапными переключениями из одного жанрового регистра в другой, из нойза в спектрализм, из того, что могло бы быть сочинением Райха или Адамса, в то, что свободно идентифицируется как оммаж Люлли.

При всей этой эклектике музыка Королева формально отвечает характеристикам балетной партитуры — расставляет ритмические ориентиры, фиксирует драматические повороты, предзаданные абсурдным либретто. Этот подход справедлив и для деталей: скрипку в адажио, которая в балетах Петипа появляется буквально в дежурном порядке, Королев аккуратно выписывает в массе хрипящего, стонущего оркестра. Эта музыка, технически написанная как служебная, самодостаточна и многообразна. Настолько, что это мерцание и перетекание одной интонации в другую порождает буквально галлюциногенный эффект. В нем, несмотря на усложненность структуры, комфортно находиться — именно за счет узнавания, пусть и смутного, некоторых мотивов и приемов.

Какие бы благородные вещи ни декларировали перед премьерой постановщики, «Приказ» стал замечательным доказательством того, что универсальные идеи сложно обвинить в устаревании — они просто требуют внятного переформатирования и правильно подобранной интонации. «Приказ» получился остроумным и смешным и показал, что в той области, где раньше смех и паясничество были неприемлемы, сегодня они просто необходимы.

Октябрь 2018 г.