Майя Забулис. Фото из архива О. Самошиной

К. Воробьёв и О. Самошина на даче

К. Воробьёв, Поля Воробьёва и О. Самошина

Б. Самошин и Оля Самошина

Б. Самошин и М. Забулис. 50-е годы

М. Забулис (Яло) и Б. Самошин (Бар). «Королевство кривых зеркал».
Грозный. 1953 г.

Разбирали вашу библиотеку… Ваши книги, не просто перечитанные, а прочувствованные вами все. Навсегда ушёл целый мир, мир поколения, а в нём было так много. Война, Победа, 60-е годы, прекрасный советский коммунизм. Целые полки ваших книг, маминых авторов: Шукшин, Астафьев, Казаков, Носов, Айтматов, Абрамов… «Новые песни придумала жизнь, не надо, ребята, о песне тужить…» А мне жалко, и до комка в горле, что уже никогда не выйдет на сцену мама в чёрном платье с шарфиком, строгая и красивая, и какая-то всеобъемлющая, и не скажет своим потрясающим, глубоким, единственным на свете звучащим Её голосом: «Последний поклон. Астафьев…» И не замрёт зал, и не потекут слёзы из глаз, и не будет сидеть мой добрый великий папа в последнем ряду, вытянувшись в звонкую струну. А потом в цветах не придут домой вдохновлённые, и папа не скажет: «У тебя гениальная мать!» А я не отвечу: «Да, я знаю».

***

Не сказать и не оплакать, а, главное, не обнять… Как найти слова, как найти хотя бы слово: МАМА… Это то… то самое…

***

Мы переживали, перемучивали смерть папы. Мама была всё время с ним… И вот в начале сентября звонок. Позвонил Семён Сытник, замечательный артист и преподаватель Школы русской драмы Игоря Горбачёва. Он попросил маму быть у них педагогом по речи. Два дня в неделю быть с ребятами и «дать им свою Речь…». Помню, мама как-то растерялась, а я была счастлива. «Мама, это же как открыть новую Дверь… А там…»

И мама пошла. Мы ей купили новый платок. «Мама, ты должна прийти к ним очень красивой». Она собиралась очень торжественно и юно. И очень волновалась. Я знала, что такое моя мама в своём деле. Её называли «Глыба таланта», а голос — органом. Она была наделена такой мощью и пронзительностью, что в своём Деле выходила за рамки даже самой филигранной профессии. После концертов к ней всегда шли люди и несли ей свои печали, радости, своё самое сокровенное — одиночество. Это было что-то особое, выходившее за «рамку». Это шло в душу. Её работа для меня это, правда, была — как Храм. Храм человека. А она… волновалась.

***

Я знаю, сколько прекрасных мастеров с ней занимались, даже Александр Абрамович Перельман. И как хотели работать именно с нею. И какие это были по-настоящему большие, серьёзные, красивые работы, моноспектакли… А здесь… студенты «впервые». И она пошла первый раз очень юной и красивой. Потом мне звонили и говорили об этом её первом дне. Позвонил Серёжа Бызгу, молодой и прекрасный артист, наделённый каким-то добрым талантом, преподаватель их курса.

Два дня в неделю… У мамы есть тетрадка, там написано: «Ш/к Р. Драмы». Фамилии студентов, и напротив каждой: Пушкин, Чехов, Гоголь, Достоевский, Флобер… Огромные подборки материалов. Найти, услышать в каждом самую неповторимую струну… и сделать так, чтобы зазвучала. И верно. Зазвучит…

Мама полюбила их так, как могла бы полюбить только мама, за эти такие невозможно короткие два дня в неделю.

А я видела её последний педагогический день. Они все пришли её провожать. Все стояли у гроба, вытянувшись в струнки, с растерянными, даже испуганными этой внезапной смертью глазами, потерянные и такие незащищённые… Ушла их МАМА, которая так полюбила их, и столько услышала в каждом… Услышала сердце. Каждое сердце имеет свою музыку. Услышать её может не каждый, и не каждому дано вывести её в мощное звучание, когда начинается чудо театра. Когда звучат колокола и текут слёзы…

Один её мальчик сказал: «Ушла Майя Константиновна. Если вам нужно моё сердце — возьмите. Я отдам его вам…»

Дорогие мамины дети. Раз услышанное уже есть, и я верю, что услышанная мамой музыка ваших сердец, напоенная радостью и слезами, жизнью и любовью, прозвучит. И всегда в ней будет звучать высокая нота маминого мощного таланта, пронзительная нота её любви.

…А 18 мая 1995 года я была приглашена на спектакль Школы русской драмы «Нахлебник». На программке написано: «М. К. Забулис — русской актрисе и педагогу, посвящается…»

Я благодарна «Семейному альбому» нашего «Петербургского театрального журнала» за возможность отдать последний поклон моим родителям, артистам Майе Забулис и Борису Самошину.