Различного рода балетные конкурсы — явление нынче не редкое. И число их всё возрастает. Но прогрессия часто оборачивается механическим тиражированием уже отработанной схемы предыдущих состязаний. Конкурсы стали похожими друг на друга по типу программ, по шаблонному уровню требований, а конкурсанты кочуют от одного состязания к другому и, почти с одинаковой программой и уровнем исполнения, ждут своего «звёздного часа» с надеждой получить звание лауреата.

И всё же конкурс имени А. Я. Вагановой выгодно отличается от прочих балетных состязаний. Прежде всего — возрастным составом конкурсантов: в нём принимают участие студенты старших курсов хореографических школ. А значит, им всем от 15 до 18 лет. Юный возраст учеников наполняет Вагановский конкурс свежим дыханием, превращая этот экзамен на творческую состоятельность в праздник танца, молодости, таланта.

Конкурс имени А. Я. Вагановой был учреждён в 1988 году в ознаменование 250-летия русской балетной школы. Как в первом, так и во втором конкурсе (1990), в нём участвовали только представители России. Третий конкурс преобразован в Международный и получил название «Ваганова-PRIX». Учащиеся шестнадцати балетных школ мира — юные артисты из Японии, Венгрии, США, Кореи, Монголии, Белоруссии, Армении, Латвии, Украины и других стран — съехались в июне 1995 года в Петербург. В жюри конкурса вошли ученицы Вагановой Алла Осипенко, Наталия Дудинская, Марина Семёнова, а также выдающиеся деятели балета и педагоги балетных школ мира, среди которых: педагог Лондонской Королевской школы танца Герман Замуэль, педагог Будапештского хореографического училища Жужа Кун, директор Бостонской балетной школы Анна-Мария Холмс.

Ваганову называли «царицей вариаций», поэтому не случайно основу программы составили (для девушек) вариации из репертуара А. Я. Вагановой и «основа основ» классического танца — экзерсис по её системе.

Первую премию завоевала выпускница Академии Русского балета Майя Думченко. Очень хрупкая, субтильная, быть может, несколько угловатая, но не лишённая обаяния, она одинаково ровно выступила и на втором, и на третьем турах (о первом туре судить не приходится, так как он был закрыт и для широкой публики, и для прессы). Легко и непринуждённо, подвластная чарующим звукам мазурки Шопена, она, словно несомая Зефиром, неуловимо пролетала из кулисы в кулису, и так не хватало корде балета, привычно «отвечающего» теме солистки. «Надбытовой» была и её Аврора, напоминавшая, скорее, не героиню сказки, а фарфоровую статуэтку.

Однокурсница М. Думченко Алиса Соколова менее запомнилась в вариациях второго тура. Успех ей принесло Па-де-де Дж. Баланчина на музыку П. Чайковского, немного озорное, не требующее академической стройности линий, которым вместе с Андрианом Фадеевым она закончила своё выступление.

Откровением конкурса стала студентка Киевского хореографического училища Светлана Захарова, разделившая вторую премию с А. Соколовой. Светлана обладает отличными внешними данными, почти графической чёткостью позировок, чистотой исполнения каждого па. При этом она чувствует характер персонажа, пластически откликаясь на каждую музыкальную фразу. Кантилена широких поз в вариации Царицы вод из балета Ц. Пуни «Конёк-горбунок» в её исполнении сменялась искрами блёсток выразительных стоп и горделивой осанкой в вариации из балета «Корсар». Её грациозная Принцесса Флорина чутко отзывалась на переливы флейты, вторя её птичьим трелям. А в вариации из Па-де-де на музыку П. Чайковского в хореографии Дж. Баланчина Светлана покорила непосредственностью исполнения, задором и влюблённостью в танец.

Специальными премиями были отмечены ученицы Инны Борисовны Зубковской Светлана Иванова и Татьяна Некипелова. Замечательно, что в одном классе воспитываются такие не схожие по характеру дарования ученицы. Светлана Иванова — воплощение лирики. Её танец возвышен и поэтичен. Редко и среди зрелых артистов случается встретить такую неземную одухотворённую Жизель. Контрастом ей прозвучало выступление Татьяны Некипеловой — технически крепкой, с необыкновенным апломбом и уверенной поступью.

Резко выделялась среди прочих конкурсантов американка Алисия Граф. Её выступления вызывали всякий раз лёгкое недоумение: настолько манера её танца отличалась от академического стиля классического балета. Но на заключительном концерте в Мариинском театре её выступление вызвало шквал аплодисментов. Оказалось, что стихия А. Граф — танец-модерн. Её «Ночная птица» в хореографии Д. Харингтона и впрямь казалась птицей, случайно залетевшей на академические подмостки Мариинки.

Из юношей первую премию завоевал Андриан Фадеев, а третью — его однокурсник Дмитрий Пыхачов. Однако чистота и выверенность па в их выступлении не вышла за рамки «исполнения по-школьному». Большей артистичностью отличался танец воспитанника Минского хореографического училища Игоря Колба. Запомнились и японцы Томоаки Кувахара, Масаки Осима и Ёсио Хомура, словно соревнующиеся в полётности прыжка и стремительности вращений.

Пожалуй, жюри совсем не просто было выбрать победителей среди конкурсантов. Из одной только вагановской Академии на конкурсе выступало шестнадцать её лучших выпускников. Но не демонстрация технических трудностей (что тоже выделяет этот конкурс среди ему подобных) являлась для жюри главным критерием. «Мы хотим, чтобы этот конкурс стал конкурсом индивидуальностей», — заявила его председатель Ирина Колпакова. Сейчас техническая подготовка юных танцовщиков находится достаточно на высоком уровне во многих балетных школах мира. Проведение же многочисленных конкурсов балета во многом провоцирует увлечение техницизмом, превращая их в нечто напоминающее выступление спортсменов. «Быстрее, выше, сложнее!». Кажется, что эти спортивные лозунги словно гонят молодых артистов за успехом, за высшими наградами.

Настало время возвратить танец танцу, вспомнить о Его Величестве Театре и призвании Артиста балета. Именно выразительность и неповторимость стали главными критериями конкурса имени Вагановой. Ведь в конечном итоге конечной целью метода А. Я. Вагановой было раскрытие индивидуальности каждой ученицы при внешней строгости классического танца. Как верно заметила Любовь Блок: «…танец, переданный её ученицам, раздробился на столько же индивидуальных манер, сколько было талантливых индивидуальностей среди них».