Сценическая площадка — Дворец культуры имени Первой пятилетки, что в двух шагах от Мариинского театра. Родитель-отец — Олег Виноградов, прибавивший к обязанностям главы Мариинского балета художественное руководство новой труппой. Добрые дядюшки — спонсоры Лев Кондрашов и Владимир Решал, обеспечившие предприятие материально, в частности, осуществившие капитальный ремонт сцены, фойе и зрительного зала. Что же касается наследства, оно не выражаемо в рублях или в валюте и, тем не менее, бесценно. Камерный балет — прямой наследник Малого балета Мариинского театра — возник под именем «Фонд Леонида Якобсона» пять лет тому назад. В послужном списке молодых артистов — выпускников балетных школ России и, разумеется, вагановской — обширная программа из произведений Якобсона, балеты «Арлекинада» и «Шопениана», два одноактных балета Г. Алексидзе на музыку Губайдуллиной, фрагменты из балетов классического наследия.

Малый балет и задумывался как филиал Большого, труппа-спутник, способствующая концертной и экспериментально-творческой деятельности Мариинского. Обретение самостоятельности не отменило родственных связей. Сцену свежеотремонтированного театра украсил нарядный занавес, перекликающийся орнаментом со знаменитым головинским. С добрым приветствием выступили директор Мариинского театра Анатолий Мальков и спонсоры, а главный балетмейстер Камерного Дмитрий Брянцев появился на подмостках с большим «золотым ключиком», открыв им воображаемую дверь в сказочную страну.

Сказка обернулась балетным концертом, какие в Мариинском можно увидеть лишь в особо торжественных случаях. К тому же программа, составленная без претензий на оригинальность, отличалась непривычной свежестью, предлагая либо репертуарную новинку, либо исполнительский дебют. В числе участников оказались и мастера высочайшего класса Алтынай Асылмуратова и Константин Закпинский, вдохновенно станцевавшие дуэт из фокинской «Шехеразады», и совсем юные Диана Вишнёва (ученица Академии русского балета) и Анастасия Волочкова, уже исполняющие главные партии в спектаклях Мариинского. Первая блеснула совершенной техникой и артистизмом в вариации Кармен (хореография И. Вельского), вторая, отозвавшись элегическому тону «Умирающего лебедя», продемонстрировала превосходные внешние данные — стройность фигуры, изящество форм.

Непременную в каждом концерте дань виртуозности без запинки воздали Ирина и Сергей Завьяловы (па-де-де Чайковского-Баланчина), Ирина Бадаева и Фетон Миоцци, поддержанные лихими плясунами-саботьерами («Тщетная предосторожность»). Недавно принятый в труппу Мариинского Андрей Баталов, что называется, размял ноги вариацией Базиля перед дебютом в «Дон Кихоте». Невысокий, коренастый танцовщик приводит публику в восторг феноменальными (без преувеличения) пируэтами и мощными прыжками. И если бы выдающийся балетный спортсмен обрёл ещё и выразительность танцовщика!..

К техническим рекордам равнодушна Ульяна Лопаткина, — ей интересен сценический образ. Она вышла в кокошнике и сарафане, наделив свою Девицу-красу задумчивой мечтательностью и неожиданной резвостью (музыка Лядова, хореография А. Андреева).

Дуэтная лирика была представлена не неизменным Белым адажио из «Лебединого озера», но двумя оригинальны ми композициями на музыку Шопена, сочинёнными Д. Брянцевым (о них речь впереди). Один дуэт исполнили солисты Мариинской труппы Наталия Павлова и Евгений Нефф, другой — артисты Камерного балета Лира Хусламова и Сергей Горбатов.

А спустя две недели театр пригласил зрителей на первую премьеру — одноактные балеты «Девять танго и Бах» (музыка Астора Пьяцелла и Иоганна Себастьяна Баха) и «Призрачный бал» (музыка Фредерика Шопена). Оба балета сочинил Дмитрий Брянцев — главный балетмейстер Московского Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, являющийся по совместительству главным балетмейстером Камерного балета.

Произведения эти различны по жанру и стилистике и резко контрастны в чисто зрительном плане. Цветовую гамму первого определяют чистые краски — красный, синий, белый. Второй выдержан в жемчужно-пастельных тонах, отсвечивающих голубым, розовым, сиреневым. Первый балет звучит мажорно, во втором преобладает минор. И всё же в двух опусах Брянцева, разделённых ещё и временной дистанцией («Девять танго и Бах» существуют в виде телефильма, снятого десять лет назад по спектаклю московского театра), есть нечто общее. Поэтика обоих основана на пересечении реальности и воображения так, что граница неуловима. Игра воображения, преображающая будничность, — надсюжетный мотив двух балетов или, если хотите, их главный сюжет. Фантазии героев — будь то артисты современной балетной труппы или участники некоего лунного бала — позволяют заглянуть в их души, открыть в них нечто непредвиденное. Вот скучающие в перерыве между репетициями танцоры затевают, шутки ради, импровизированное представление… и вспыхивают страсти, разгораются ссоры, завязываются романы. Но с той же лёгкостью всё возвратилось на круги своя, ведь это же актёры, «разыгрывать» для них — профессия. Фантазии героев «Призрачного бала» иного рода. Пять пар кружатся в общем танце, но каждая из дам, оставив кавалера, уединяется с новым, чтобы грезить украдкой о недоступном, обманувшем счастье.

«Призрачный бал» явил нам Брянцева — признанного мастера комедийного жанра, автора знаменитых телебалетов «Галатея» и «Старое танго» — в новом, ещё незнакомом качестве. Лирика прежде встречалась как краска в его многоцветной палитре. Пример тому — финальные сцены «Девяти танго», где экзотические ритмы Пьяцеллы сменяет небесная мелодия адажио Баха. Танцовщик и танцовщица в белом трико, как зачарованные, вторят ей в возвышенном «рапидном» дуэте. Но стоит партнёру проявить признак земного чувства, как моментально отрезвевшая партнёрша без тени сожаления покидает его. Видение растаяло, а там, где оно только что сияло, возникла здоровенная фигура со шваброй и ведром. Вполне реальная уборщица рьяно выметала вон «лирический сор». Внезапный стык гротеска с лирикой — эффектный комедийный трюк!

В «Призрачном бале» безраздельно правит лирика. Но как она странна и необычна! Странен и этот бал, больше похожий на тризну. Всё зыбко и таинственно, как лунный свет, что озаряет залу. Здесь стены, как клубящийся туман, — полупрозрачные, колеблемые потоком воздуха занавеси. В углу за ними — чёрный силуэт рояля, смутно виднеется лицо пианистки.

Хореограф читает Шопена, следуя логике чувств героев. Чувства же — сложны, изменчивы, недосказаны. Реальны или воображаемы встречи влюблённых, но это встречи-прощания. Блаженный покой сменяется порывами страсти, но доминирует тихая грусть. Тональность элегии связует в единый цикл пять различных дуэтов, но мера экспрессии в каждом своя. Первый и последний (на музыку Первого и Второго концертов) — наиболее развёрнутые — можно считать экспозицией и кульминационной разработкой темы (развязкой станет общий финальный вальс). В первом дуэте чувства затаены. Это танец-воспоминание о том, что было, но не вернётся. В нём отзвук былого счастья, печальная покорность судьбе (исполнители: Наталия Павлова и Евгений Нефф). В другом дуэте чувства рвутся наружу, сознание разлуки терзает героев, их страсть отравлена горечью (исполнители: Алтынай Асылмуратова и Махар Вазиев). Остальные дуэты варьируют настроения основных в более камерном плане (исполнители: Полина Рассадина и Игорь Шепелев, Наталья Цыплакова и Ислем Баймуратов, Мария Вахрушева и Василий Трубников). Поистине, в сфере дуэтного танца для Брянцева нет ничего невозможного. Поддержки партерные и воздушные в разнообразных ракурсах и сочетаниях льются неиссякаемым потоком. Диалоги партнёров включают в себя сольные высказывания и не прерываются, даже когда влюблённые в изнеможении падают наземь (это наиболее смелые и откровенные моменты дуэтов). Танец импульсивен и прихотлив, как мелодии Шопена, но при этом далёк от педантичного дублирования музыкальной фактуры. Искусно применённый приём «рапида», скользящие, едва уловимые движения-«связки» сообщают диалогам героев оттенок иллюзорности, той самой «призрачности», что правит странным балом при луне.

Непросто воплотить столь тонкую духовную материю в дуэтном танце сложности необычайной. Молодёжь Камерного балета с задачей справилась наполовину, освоив сторону техническую. Если учесть, что силовая нагрузка (и немалая!) легла на плечи партнёров (в буквальном смысле слова), то станет ясно, почему из всего спектра чувств они избрали суровую сосредоточенность. Их юные, красивые партнёрши явили больше чуткости и к собственным избранникам, и к музыке Шопена. Впрочем, и им есть чему поучиться у балерин Мариинского, исполнивших два основных дуэта. Кстати сказать, одна из них — Наталия Павлова — в «Призрачном бале» выступила ещё и в роли ассистента балетмейстера и репетитора.

Итак, Театр камерного балета сделал первые шаги. Как сложится его жизнь — покажет время.