К. Целлер. «Продавец птиц». Театр Музыкальной комедии.
Дирижер Андрей Алексеев, режиссер Юрий Александров, художник Вячеслав Окунев

«Весь мир театр, и все мы в нем актеры», — более четырех веков назад написал Вильям Шекспир. Если применить этот тезис к последней постановке Юрия Александрова, целлеровскому «Продавцу птиц», то выйдет: «Весь мир зверинец, и все мы в нем животные»…

Оперетта Карла Целлера не отличается оригинальным сюжетом, да и музыка уступает кальмановским творениям. Довольно обыкновенная история любви Продавца птиц и Почтальонши, в которой злодейка Графиня и ее придворные пытаются разлучить влюбленных. В финале (конечно, по счастливой случайности) справедливость торжествует, а зло наказано. «Продавец птиц» не часто ставится в театрах, так как сложные сольные партии, развернутые ансамбли и продолжительные разговорные сцены требуют от труппы мобилизации всех профессиональных навыков. Для Александрова это не стало препятствием. Он идет от частного к целому (его режиссура всегда отличается тщательной проработкой деталей): характеры героев подробно выстроены, потому нет места штампам, столь любимым современной опереттой. За внешней легкостью и кажущейся стихийностью развития действия — точный расчет, строгая выверенность мизансцен.

Спектакль Александрова заметно выделяется из ряда других близнецов-премьер театра Музыкальной комедии. Из положенных по партитуре трех актов режиссер делает два, объединяя 2-е и 3-е действие. Во время перемены декорации персонажи располагаются на авансцене, перед суперзанавесом, расписанным скелетами динозавров. По замыслу режиссера каждый герой оперетты изображает определенное животное, но на деле это можно было понять только по костюмам: по платью, декорированному мехом и отделанному воротником-гривой, очень напоминающему шкуру льва, по подолам юбок, расписанным как павлиний хвост. Леопарды, слоны, лошади — придворные дамы, которые живут во дворце, где вместо мебели повсюду расставлены фигуры животных. При дворе-зверинце имеется и свой дрессировщик — Герцогиня. Одним взмахом хлыста она выстраивает придворных рядами и кругом, с ловкостью демонстрируя почти цирковые номера.

Крестьяне пышностью нарядов не уступают дворцовым жителям — они в оперетте райские птички (для большего сходства каждая селянка даже имеет шляпку-хохолок). Их разноцветные платья напоминают пестрое оперение, а порывистые движения — порхание с ветки на ветку.

Как во всякой оперетте, в «Продавце птиц» много танцевальных эпизодов, но в их постановке балетмейстер Гали Абайдулов учитывал возможности труппы, поэтому танцующие смотрятся естественно, а номера органично вплетаются в общее действие, становятся связующими звеньями между сценами.

Объединяющую и смыслообразующую роль в спектакле играют декорации. Действие оперетты проходит внутри огромной птичьей клетки, выстроенной во всю высоту и ширину сцены. По воле режиссера и художника Вячеслава Окунева все персонажи, и крестьяне и придворные, живут в одной клетке, в одном зверинце (скорее, птичнике), и различаются они только «окраской».

Однако Александрову не удалось избежать некоторых уже ставших типичными для Музыкальной комедии недостатков. Из-за обилия диалоговых сцен особенно очевидно было форсирование голоса в пении. В игре актеров временами появлялась нарочитая фальшивость, выражавшаяся в картинных жестах и преувеличенных реакциях. В какие-то моменты это выглядело как режиссерский прием, а иногда — как актерский штамп.

Сцена из спектакля.
Фото Е. Игнатьевой

Текст оперетты, специально по просьбе Александрова переписанный драматургом Юрием Димитриным, был довольно заметно осовременен. Либреттист добавил актуальных шуток, использовал прием оговорки, случайной ошибки персонажа. Первый раз этот элемент выглядел свежо и был воспринят залом оживленно, а затем возникло ощущение назойливого и неуместного повтора.

Хотя спектакль не был лишен пристального режиссерского взгляда, но «слоеного пирога» смыслов так и не получилось. На суд зрителю была представлена «добротная сдоба», выпеченная в соответствии с рецептом и технологией.

Март 2008 г.