П. Масканьи. «Сельская честь». Михайловский театр оперы и балета.
Дирижер Даниэле Рустиони, режиссер-постановщик Лилиана Кавани, режиссер Марина Бианки, художник Данте Ферретти

«Столькими названиями не может похвастать ни один оперный театр мира»; «таких крутых перемен в столь короткие сроки здесь никогда не случалось»; «революция во благо» — ни об одном из отечественных оперных театров не писалось в последние месяцы больше, чем о Михайловском (бывш. МАЛЕГОТ, бывш. Государственный академический Малый оперный театр им. М. П. Мусоргского) театре. Он, казалось бы, того заслуживает — история по меньшей мере славная. В советскую эпоху этот театр в какой-то момент действительно шел в авангарде: на его сцене состоялась не одна мировая премьера, МАЛЕГОТ стал плацдармом для самых смелых режиссерских опытов. Мейерхольд поставил здесь свою легендарную «Пиковую даму», в этом театре когда-то работал совсем еще молодой Шостакович, Прокофьев, Покровский и Самосуд ставили здесь «Войну и мир» — если перечислять все заслуги и достижения, не хватит места.

История Михайловского удивительна многообразием неожиданных сюжетных поворотов. Таковым воспринимался в свое время приход к руководству театром Станислава Гаудасинского — правда, эпоха его правления длилась гораздо дольше, чем того хотелось бы. Но вот — новый поворот судьбы: в Михайловском происходит бархатная революция. Гаудасинский смещен с занимаемой должности и «разжалован» в президенты Санкт-Петербургской Консерватории, а его сменщиком стал Владимир Кехман. Руководитель компании «JFC», занимавшийся до того по большей части импортом фруктов, начал свою театральную карьеру с основательного проветривания помещения — за считанные месяцы Михайловский пережил смену руководства, ребрендинг и капитальный евроремонт здания. Амбиций господину Кехману не занимать, и в театре прикладывают массу усилий для того, чтобы рядом с Мариинкой появился еще один оперный ньюсмейкер. До последнего момента это вполне удавалось: поговаривали, что уже весной нынешнего года в репертуар Михайловского войдет постановка раритетного «Бориса Годунова» Иоханнеса Маттезона, выкупленная у Русского фонда старинной музыки. Ходили слухи и о другом сенсационном проекте — «Бориса Годунова» Мусоргского в Михайловском должен был ставить матерый экспериментатор Андрей Могучий.

Вот только весна уже наступила, а воз и ныне там. Все заявленные программы, по сути, сворачиваются: из коллектива ушел заместитель генерального директора Константин Учитель — автор концепции развития театра на ближайшие годы. Ни одному из многообещающих проектов не суждено реализоваться: в нынешнем сезоне ни одного из «Борисов» не покажут точно, да и в следующем их вряд ли кто-то увидит. Зато уже который месяц Михайловский усиленно прокатывает свой первый пореформенный оперный продукт — «Сельскую честь» Пьетро Масканьи.

Сцена из спектакля.
Фото В. Архипова

Почему продукт, спросите вы? Да потому, что назвать сколько-нибудь серьезным художественным свершением новое приобретение Михайловского трудно. Именно что приобретение: «Сельская честь» — не оригинальный спектакль, а постановка, перенесенная из болонского «Teatro communale». Там оперу вериста Масканьи ставила великая Лилиана Кавани, автор культового «Ночного портье» и один из величайших кинорежиссеров нашего времени. Постановочная бригада у госпожи Кавани подобралась звездная: кто-то работал с Федерико Феллини, кто-то — с Лукино Висконти и с Мартином Скорсезе. Осуществлять перенос спектакля на петербургскую сцену приехала Марина Бианки, помощница Лилианы Кавани, — то есть щегольнуть аутентичной постановкой «от кутюр» уже не получилось. Хотя стоит заметить, что именно с практики переноса начинал свою новейшую эру Мариинский театр — большая часть спектаклей, шедших в Мариинке в начале 1990-х, была куплена на Западе.

Сцена из спектакля.
Фото Н. Круссера

«Сельская честь» Михайловского театра почти ничем не отличается от многих других постановок оперы Пьетро Масканьи, которые приходилось видеть. Данте Ферретти, отвечавший за сценографию и у Пазолини, и у Феллини со Скорсезе, выстроил на оперной сцене площадь богом забытого итальянского городка. С одной стороны белокаменный собор, с другой — обычная трехэтажка, дом-улей: кто-то в раскрытых окнах постоянно прихорашивается, параллельно наблюдая за разворачивающейся драмой героев. Толпа все видит, обсуждает, следит за жизнью главных героев — вот, пожалуй, и все главные новации, привнесенные Лилианой Кавани в трактовку «Сельской чести». Никому из героев режиссер не симпатизирует, рассказывая историю с отчужденной позиции стороннего наблюдателя. Но то, что должно было бы производить впечатление холодной констатации факта на веристский манер, в спектакле Михайловского театра приобретает картонную вампучность. Трудно понять, присутствовал ли этот изъян в оригинальной постановке или появился уже в момент переноса на михайловскую сцену.

Русским исполнителям — а солистов на главные партии пригласили из московской «Новой оперы» и Большого театра — пришлось лишь аккуратно вписаться в не шибко оригинальные мизансцены. Премьерой позвали дирижировать двадцатичетырехлетнего итальянца Даниэле Рустиони, сразу же после дебюта в театре нареченного главным приглашенным дирижером. Абсолютное большинство рецензий на михайловскую «Сельскую честь» отмечали значительный прогресс в культуре звучания оркестра театра. Следует расставить точки над «i»: господин Рустиони появился лишь на выпуске спектакля, а вся основная работа была проделана Федором Ледневым, который отчего-то за неделю до премьеры не пришелся «ко двору».

Премьера получилась громкой во всех отношениях. Но, несмотря на эту мнимую удачу, Михайловский театр стоит на скользком пути. Продюсер спектакля с итальянской стороны Этторе Волонтьери пытается «слить» театру еще несколько «вещей» европейского оперного секонд-хенда. Уже в конце мая ожидается «премьера» «Любовного напитка» — тоже покупного, тоже сильно поношенного. Руководство театра, видимо, и не догадывается, к чему ведет такая политика: Михайловский может захлебнуться и утонуть в собственном «Ренессансе». Как пели в «Евгении Онегине» (премьера которого тоже планируется в театре — Владимир Кехман обещает, что ставить спектакль будет некий ученик К. С. Станиславского), «счастье было так возможно»…

Апрель 2008 г.