А. Кабанов.
Фото В. Постнова

А. Кабанов (Робинзон), И. Соколова (Харита Игнатьевна).
«Бесприданница». Фото В. Постнова

М. Лоскутникова (Луна), А. Кабанов (Ее любовь).
«Русский из Чикаго». Фото В. Постнова

Артисты театра под руководством Анатолия Праудина — пехота отечественного театра. Но особое ее подразделение. Это разжалованные в рядовые офицеры театрального образования, не изменяющие своим этическим и эстетическим принципам под дулом беспощадного капитализма. У каждого из них в прошлом — таинственная история, так или иначе связанная с вопросами чести. За плечами каждого — превосходная театральная школа и серьезная школа жизни. Им свойственны глубокий молчаливый внутренний пафос и скорбная самоирония. Они не бросают слов на ветер, и на цеховых праздниках показной артистизм не брызжет из них фонтаном. Шутят мрачно и водку пьют неулыбчиво, демонстрируя безо всяких специальных усилий со своей стороны достоинство и благородство истинных служителей театра. А истинный служитель театра — тот, кто, пройдя сквозь унизительную поденщину ежедневного актерского выживания и растеряв иллюзии, сумел остаться человеком и сохранить веру в профессию, в ее смысл и значение. Подобно сотням, да что там, тысячам других театральных пехотинцев, актеры праудинского театра подрабатывают где могут, ведут театральные кружки, снимаются в эпизодах, распространяют билеты, et cetera. Но каким-то удивительным образом сохраняют профессиональное достоинство и без зависти смотрят вслед пробившимся в штабные адъютанты. Не кричат запальчиво о необходимости сохранения русского психологического театра, а делают его — ежедневно, тихо и упрямо. Низкий поклон.

Все сказанное относится в полной мере к Александру Кабанову. Длинный, худой, с изможденным лицом и прозрачными грустными глазами брошенного пса — за его спиной не один бой. Ибо для человека, верующего в свою профессию, встреча с реальностью — настоящий бой, каждодневное индивидуальное Бородино. Реальность жизни рядового актера, с ее рутинностью, обыденностью и унизительной нищетой, давит, ломает, душит. В нынешней псевдокапиталистической ситуации манит соблазнами легких денег и легкой славы. Под влиянием ли обстоятельств, внимая ли зову чести, неизвестно, ценой каких усилий, Александр Кабанов со товарищи выходит из этих боев победителем. Это внутренние победы, за которые орденов на грудь не вешают и премий, к сожалению, не дают, но благодаря которым формируется подлинное мастерство и приходит зрелость.

Из всех актерских работ Кабанова почему-то отчетливее всего помнится Робинзон из «Бесприданницы». Как важно, цинично и небрежно изображал из себя аристократа, в нелепом белом старинном парике и черных солнцезащитных очках, как залихватски хряпал рюмку за рюмкой, как беззащитно отчаянно метался при известии, что его, кажется, берут в Париж, и как бесконечно устало говорил: «А ты, Вася…» — когда Вожеватов глумился над ним, измазав и обсыпав перьями… Объемный, пронзительный, точный образ русского самовольного рабства, замешенного на тяге к лицедейству и самоуничижению. И когда вдруг оказывалось, что этот шут все про себя и про других понимает, что устал он и немолод, то подкатывала невыносимая тоска за Человека. И если верно то, что, не испытав душевной боли самому, невозможно поведать со сцены о душевной боли своего персонажа, то попробуйте представить себе…

Думается, Кабанов, как и его коллеги, знает какую-то самую главную тайну, правду о деле, которому служит. Потому что ежедневно, собственными ногами, без какой-либо пиартподготовки, они мерят поле выбранного театрального материала, пропахивают его скрупулезно, подробно, каждый раз одерживая победу в весьма острых обстоятельствах. Лишенные иллюзий, что придает их лицам некий трагический оттенок, артисты праудинского театра — особое подразделение театральной пехоты — являются живым доказательством того, что сохранить себя в этой профессии можно и сегодня.

Предвижу, как крякнет, читая эти пафосные строки, режиссер Праудин. Пусть крякает. Пусть говорит, нервно крутя в руке какую-нибудь проволочку, что занимаются они пустым и никому не нужным делом. Как Станиславский, над сценическим воплощением книги которого работают теперь его актеры, я говорю ему: «Не верю!»

Сентябрь 2006 г.