Петербургский театральный журнал
Блог «ПТЖ» — это отдельное СМИ, живущее в режиме общероссийской театральной газеты. Когда-то один из создателей журнала Леонид Попов делал в «ПТЖ» раздел «Фигаро» (Фигаро здесь, Фигаро там). Лене Попову мы и посвящаем наш блог.
16+

ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ПЕТЕРБУРГА

ЧЕРЕЗ ЧЕХОВА

И. С. Тургенев. «Месяц в деревне». Новосибирский академический молодежный театр «Глобус».
Режиссер Александр Кузин (Ярославль), сценография и костюмы Кирилла Пискунова (Санкт-Петербург)

Сегодня многие постановщики решают пьесы самых разных драматургов «через Чехова». Иногда это выглядит притянутым, иногда дает неожиданно интересный эффект. Глобусовская постановка «Месяца в деревне» Александра Кузина на первый взгляд кажется грамотной, но не слишком глубокой и скучноватой (есть проблемы с ритмом). Кроме того, хотясценография лаконична, а актеры играют психологически достоверно и сдержанно, в спектакле уж очень много красивостей. Однако постановка цепляет и заставляет мысленно к ней возвращаться.

«Месяц в деревне» идет на малой сцене, которая полностью обнажена, отчего кажется просторной, наполненной воздухом. На сцене — только кресло и гамак, который во втором действии заменяют качели, сплетенные из прутьев, как корзинка. Пол засыпан крупным светлым песком — очень «натуральным» пластиком. С помощью света создается ощущение то яркого солнечного дня — когда по зрительскому проходу выбегают счастливые дети с воздушным змеем и их юный учитель Беляев, то таинственного мерцания луны — временами герои задергивают по диагонали сцены полупрозрачный занавес, на котором ее блики играют особенно выразительно и напоминают о горлышке «тригоринской» бутылки.

Ю. Буслаев (Ислаев), Ю. Зыбцева (Наталья Петровна).
Фото И. Пащенко

Ю. Буслаев (Ислаев), Ю. Зыбцева (Наталья Петровна).
Фото И. Пащенко

А. Михайленко (Верочка), В. Гудков (Беляев).
Фото А. Шапрана

А. Михайленко (Верочка), В. Гудков (Беляев).
Фото А. Шапрана

Постоянно задействовано пространство за сценой — в задней стене полуоткрыта стеклянная дверь, ведущая на веранду усадьбы. Там своим чередом течет ленивая безмятежная жизнь: доносятся смех и разговоры играющих в карты, туда заходят, оттуда выходят, кажется, там уютно — только разреши себе жить как положено, не задумываясь о большем, и тоска пройдет. Герои, возникающие из недр этого дома, как будто бы несут с собой осмысленную, кто-то — праздную, кто-то — трудовую, но не напряженную, немного расслабленную жизнь. И мать хозяина Анна Семеновна — полная сил красивая женщина (Людмила Трошина к тому же обладает юмором и самоиронией), и гувернантка Лизавета Богдановна (Светлана Прутис играет существо наблюдательное и скептическое), и гувернер Шааф (Владимир Алексейцев наделяет его повадками беззлобно шаловливого деревенского ловеласа, иногда вдруг опасно напоминающего Яшу), и юная румяная служанка Катя (Евгения Акимова не может не вызвать умиления) — все они к моменту выхода на сцену уже словно знакомы зрителю, воспринимаются как часть единого симпатичного сообщества. Помещик Ислаев, муж Натальи Петровны (Юрий Буслаев), — поглощенный заботами поместья трудяга, не вымотанный еще, молодой дядя Ваня, выясняющий отношения с маменькой и любовником жены Ракитиным (Денис Малютин) за бутылью водки и банкой с солеными огурцами. Впрочем, в этом спектакле довольно желчный Ракитин скорее не любовник, получивший отставку, а платонический воздыхатель, вечный друг, уравненный с мужем в правах. Ракитин и Ислаев — как бы две ипостаси Войницкого.

Наталья Петровна — рыжеволосая Юлия Зыбцева, одетая в дивные платья и шляпы скорее начала двадцатого века, чем середины девятнадцатого, изящна, сосредоточенно осознает страсть, растущую в ней, иногда — сама благородная простота, иногда — с изломанным театральным жестом. Она напоминает томящуюся Елену Андреевну. Верочка — тоже рыженькая, подростково-нескладная Анна Михайленко (эту роль играет и Наталья Тищенко, обе в конце прошлого сезона приняты в труппу) — вначале выглядит даже не на семнадцать, а на пятнадцать, чтобы быстро повзрослеть с потерей иллюзий. Своей цельностью, правильностью, бескомпромиссностью она похожа на Соню. А Большинцов, за которого она в отчаянии соглашается выйти замуж, в исполнении Вячеслава Калиниченко явно напоминает сниженного Астрова: несуразный, очень добрый, воодушевленно занятый хозяйством, он, быть может, действительно способен составить счастье девушки. А чем Шпигельский — не доктор Дорн с примесью Чебутыкина? Образцово разработана и сыграна сцена, в которой Шпигельский — Александр Варавин делает предложение Лизавете Богдановне. Он не столько циник, сколько несчастный, одинокий, трезвомыслящий и беспощадный к себе человек. Светлана Прутис проживает множество душевных движений своей героини: детская радость и благодарность сменяются страхом и разочарованием; обида и смятение уступают место горькой самооценке; понимание безвыходности своего положения — надежде на то, что бравада Шпигельского вызвана неловкостью сватовства, и т. д. вплоть до непростого решения стать преданной женой человеку, который для нее во многом — загадка.

Д. Малютин (Ракитин), Ю. Буслаев (Ислаев).
Фото из архива театра

Д. Малютин (Ракитин), Ю. Буслаев (Ислаев).
Фото из архива театра

«Пять пудов» тургеневской любви разыграны театром с огромным сочувствием к каждому персонажу. Молодых героев играют молодые актеры — Наталье Петровне и Ракитину нет и тридцати, Ислаев ненамного их старше. Светлому лицом, но не блещущему умом и талантами Беляеву (студент Виталий Гудков), совершенно потерявшемуся перед женским напором, действительно двадцать. Многие возрастные персонажи омоложены: слуга Матвей — Максим Межевых тоже юн, что позволяет отыграть убедительный травестийный любовный треугольник Катя—Матвей—Шааф. На сцене реальные соперники и соперницы! Нравственные преграды тут не так уж важны. Любовь ни у кого не состоялась не потому, что жаль обидеть хороших людей, а потому что… Трудно решиться на поступок, и нет сил принять вовсе не такой уж ироничный совет Ф. Тютчева: «Чего желать? О чем тужить? День пережит — и слава Богу».

Решенный через Чехова, Тургенев предстает в новом ракурсе — в нем звучит чеховская интонация, отрешенность эпохи модерна, но и Чехова спектакль представляет иным — более лиричным, нежели драматичным, более эмоционально теплым. Режиссер в буквальном смысле наглядно демонстрирует родство драматургов, напоминая, что Чехов вырос не на пустом театральном поле и что до «Дяди Вани» и «Вишневого сада» был «Месяц в деревне».

Апрель 2007 г.

В именном указателе:

• 

Комментарии (0)

Добавить комментарий

Добавить комментарий
  • (required)
  • (required) (не будет опубликован)

Чтобы оставить комментарий, введите, пожалуйста,
код, указанный на картинке. Используйте только
латинские буквы и цифры, регистр не важен.