М. Исаев, П. Семченко. «Каталог героя».
Русский инженерный театр «АХЕ».
Режиссеры Максим Исаев, Павел Семченко

Так отдыхают фавориты. Обновленная версия давнего спектакля группы АХЕ «Каталог героя, или 229 неверных движений», показанная на сцене недавно открывшегося актерского клуба «Антресоль», явила собой разнообразие возможностей перформанса в атмосфере расслабленности и импровизации.

Максим Исаев и Павел Семченко появляются среди многочисленных объектов — висящих, крутящихся, горящих, тлеющих, дымящихся. Все это и есть декорации, подлежащие метаморфозам вещи, обыденные и диковинные: от чайника до бумажного ангела, от раскаленной печки до электро-гитары. Что же касается самих актеров, то здесь они по функциям максимально приближены к рабочим или, точнее, к неким магическим манипуляторам: указывают на предметы, называют сцены, а затем последовательно их показывают.

Самого героя зритель, конечно, так и не увидит. Подобно тому, как в других спектаклях АХЕ крайне редко всплывает драматургический текст, тот, кому посвящено действо, герой — появится здесь лишь в виде штрихов и пунктиров. Это оправдано самой формой: каталог на то и каталог, чтобы в деталях вывести некое целое.

Эта стратегия монтажна, постмодернистски-игрива; изначальная рваность показа делает данную коллекцию аттракционов рыхлой, но зато защищенной от обвинений в ложном пафосе или глобальности замысла. В самом деле, имитируя в «Каталоге героя» абсолютную спонтанность процесса, «ахешники» одновременно отсылают зрителя к первоосновам театральности, к извечным вопросам о сути актерского жеста, мимесисе, о границах сцены. Все это походит на «Поэтику» Аристотеля, только в странноватой цирковой инсценировке.

Если в «Sine Loco» или «Белой кабине» мистериальность почти устраняла комическое, выдавливала его на периферию, то в «Каталоге героя» смеховые элементы максимально выделены и выведены на первый план. Смешны сами операции. Мучительная ловля чернильной капли, падающей из бутыли на раскрытую книгу, отдельные слова которой, помеченные каплей, пишутся затем на доске. Добытый с помощью серии непростых процедур огонь и ожидание закипания чайника. Один держит картон с прикрепленной к нему пивной банкой, другой стреляет из пистолета, стараясь попасть.

Построенный как серия сцен, которые, кажется, можно тасовать и легко перемешивать, спектакль с самого начала выявляет несоответствие между незамысловатостью действий и монументальными названиями отдельных фрагментов («Новая жизнь героя», «Путь героя», «Глория героя»). Постепенно абсурдность нарастает, комические эффекты становятся все острее, достигая кульминации в сцене «Колизей героя», где один исполнитель атакует другого специальной ветродувной машиной, а второй отбивается шумовой игрой на электрогитаре.

Явные ссылки на античный театр в названии сцен контрастируют еще и с преднамеренной небрежностью, как бы случайной неловкостью игры, вернее — манипуляций Исаева и Семченко. Быть может, примерно так и рождалась когда-то театральная импровизация, а о том, насколько запланированы сбои и шероховатости в «Каталоге героя», зритель может только догадываться. И это интригует — с одной стороны, «неверные движения» заявлены в названии спектакля, с другой стороны, они могут привести к гибели невидимого героя. Что вновь вызывает улыбку.

Здесь если не все, то очень многое отсылает к перформансам 1990-х — к ранним работам самих «ахешников», к спектаклям Андрея Могучего. Это и трогательная, почти наивная интерактивность в тех случаях, когда актеры обращаются непосредственно к публике: «Вот, возьмите, положите этот полиэтилен на колени, а то запачкаетесь», «Подержите, пожалуйста, веревочку, когда кивну, отпустите». Это и общая «калиостровская» атмосфера лохотрона и балагана — ты думаешь, что сейчас будет шедевр иллюзиониста, а тут просто человек поднимает себя на веревке в воздух и, падая вниз, пробивает головой лист бумаги с надписью «Жизнь героя».

Русский инженерный театр «АХЕ» в своем спектакле-конструкторе бросает взгляд назад, с удивительной легкостью делая ретроспективу собственной театральной судьбы. В плане исполнения это чудесное сновидение выделяется из остальных работ группы своего рода салонной (читай — клубной) расслабленностью. Однако это ничуть не мешает всем нам совершить еще одно психоделическое путешествие, на сей раз приправленное изрядной долей бурлеска и клоунады.