Для режиссера, работающего в свободной репертуарной стратегии, выбор материала не является прерогативой. Любой проект — отражение идеи фикс. Я отдаю себе отчет, что я не свободен, нахожусь в рамках выбранного архетипа и в его координатах рассматриваю любой материал. Поэтому никого выбора не существует. Все режиссеры «раскручивают» какую-то свою тему, ставят один спектакль. Если у режиссера хватает чутья и он следит за перипетиями собственного жизненного пути, то и спектакли отличаются один от другого.

Есть рефлексия по поводу чего-то. Есть конфликт мужского и женского начала и есть представление, как этот конфликт разрешить. Конечно, я стараюсь идти от живых людей, от актеров, от зрителей, с которыми мне предстоит разговаривать. Актеры в отличие от режиссеров живут какими-то фактами эмоциональной памяти. Я придумываю ситуации, которые могут их спровоцировать. Потом это нужно как-то организовать в соответствии с пьесой.

Спектакль состоит из текста и метода, каждый раз нового для живого театра. Говорить о замысле — это творческая гордыня. Если я работаю в свободном от заказа пространстве, то доверяю эстетической форме, которая сильнее меня, умнее. Я очень серьезно отношусь к тексту пьесы. Иначе ничего не срастется. Иногда способ существования бывает такой сложный, что сказать «просто» невозможно. Как невозможно сразу сказать «Я люблю тебя».

Сама компиляция не знакова, знаков ритм. Спектакль — это же ритмическая форма, в некоторых случаях текст пьесы не выдерживает, и режиссеры делают сложную световую перемену плюс массовка плюс музыкальное сопровождение. Я в театре «Особняк» лишен этой возможности. Но спектакль все равно должен иметь определенный ритм, и для этого понадобилась «Книга Мертвых». Мне необходим был текст, который можно было говорить не продумывая, на основании другого способа существования, для того чтобы он развязывал то течение текста, которое установилось. Ну и по совпадению каких-то смыслов. Есть сквозной символ пути. Отчасти пьеса Аррабаля выражает идею пути, отчасти «Книга Мертвых».

О чем спектакль, я не знаю. Он о том, о чем я сижу и думаю во время спектакля. Это имеет отношение к той стратегии, которая была у театра «Особняк». Была попытка создать актуальный театр, то есть такой, какой существовал бы только в тот момент, когда пришли зрители. И это не самый простой замысел: создать все время актуализирующийся театр.

Спектакль о том, что происходит в спектакле. Единственным критерием является ваше собственное ощущение. Нет ничего, кроме меня. Я в этом смысле стою на крайне субъективной позиции.

И «Книга Мертвых», и спор со зрителем — это практическая организация дела. Это все технологические подготовки, а не идеологические высказывания.

Спектакль — своего рода электрод. Пьеса «торкает» режиссера, режиссер «торкает» актеров, актеры «торкают» спектакль, спектакль «торкает» зрителя. Ток. И все это как-то движется. Все эти принципы: «любовь», «свобода», «необходимость» — рождаются из психической адаптации к вашему мгновенному состоянию: человека сидящего в зале, к которому, собственно говоря, обращен спектакль. Все остальное наносное.

Театр — это медитация для бедных, тех, которые нищие духом. Вроде все есть: сесть на коврик и откроются и смыслы, и значения. Но не все обладают мужеством, некоторым нужно для этого прийти в театр.