Выдающаяся якутская трагическая актриса Степанида Борисова не только играет множество ролей в театре им. П. Ойунского, она — мастер национального горлового пения тоюк, уникальный исполнитель якутского эпоса Олонхо — учит петь тоюк студентов. Вопрос — чему она учит: технике голосоведения, фиксации диафрагмы, особому положению связок, передает телесные тайны звукоизвлечения или сакральные умения соединяться с «музыкой сфер» и природными стихиями? Устроители тюркоязычного фестиваля «Науруз», на котором регулярно появляется «великая Степанида», рассказывают, что своим пением она на глазах у толпы прекращала многодневный дождь и устанавливала хорошую погоду.

Марина Дмитревская Степанида Ильинична, откуда возникает такая органика, в том числе и телесная, якутского актера?

Степанида Борисова Главное — вера и воображение. Знаете, откуда оно? Из детства. Когда в детстве слышишь от родителей: «В этом углу черт, туда не ходи, этого делать нельзя…» — ты же веришь, смотришь большими глазами и веришь. Это у нас в крови. И точно такое же воображение нужно, чтобы петь якутский тоюк. Когда мы были маленькие (это очень важно), в наших деревнях не было ни телевизора, ни радио. Взрослые говорили: «Там кладбище, рукой не показывай, иначе что-то с тобой случится. Не надо ломать деревья — там душа…» И когда выходишь на сцену — машинально начинаешь верить, как в детстве.

С. Борисова в моноспектакле «Медея».
Фото Ф. Гарифуллина

Дмитревская Чтобы петь Олонхо, важна телесность или дух? Физическое ощущение эпоса или соединение с его метафизикой?

Борисова Вместе. Когда веришь в первые пропетые фразы — сразу по всему телу идут мурашки, воображение и создает эту телесность. Кровь и мышцы — все сразу верит твоему воображению и твоему духу. И тело даже поет (или — тоже поет)! Вообще ведь все выражается через тело, абсолютно все, но только если в тебя по-настоящему входит дух того, о чем ты поешь или играешь.

Дмитревская Тело — передатчик?

Борисова Да. Как будто ты — рупор и через тебя что-то говорит. Или кто-то — твой персонаж, будь он черт или бабушка. С первых фраз я уже верю, что слова не мои, — и откликается все тело. Я не знаю, как другие актеры, а я в день спектакля с утра хожу какая-то не такая, меня не надо трогать. Я мою посуду, готовлю, а бес или роль уже вселились в меня. А Олонхо — это совершенно особый текст и особый грим, мы делаем его за два часа до спектакля, погружаясь в то, что будем исполнять.

Дмитревская То есть этот грим — как маска… А бывало чувство, что вы — уже не вы, чувствовали себя не собой?

Борисова Этого быть не должно, актер должен себя контролировать, есть школа, мера (талант вообще всегда — мера), красная черта, которую нельзя перейти. Иначе — безумие. Если ты по роли плакал-плакал и на поклоны вышел с красным носом — ты не актер. Попробуй-ка плакать так, чтобы в последней сцене иметь опухшие глаза, а на поклонах нормальное лицо!

С. Борисова в моноспектакле «Медея».
Фото Ф. Гарифуллина

У меня была одна роль. Это был именно якутский спектакль, мы его никуда не тащили, не возили, никому не показывали… Моя героиня замужняя женщина около сорока, бездетная. И однажды мимо проезжает человек, ночует у нее. Ее мужа нет, он уехал надолго — и полгода у них длится любовь. И вот должен вернуться муж, она дарит любимому своего лучшего коня и заклинает его тем счастьем, которое у них было шесть месяцев: женись, рожай детей… Возвращается муж, она очень умно ведет себя, и приходит время ложиться с законным мужем в постель — как вдруг обратно прилетает конь. Этот конь — как символ. В спектакле падала коновязь, к которой привязан конь, падал и сам конь. И она понимает, что любимый погиб, берет коня за гриву и поет якутский причет… «Любовь моя, кто будет тебя хоронить…» И вот тут, в этом пении-причете, было состояние настоящей трагедии. Иногда я готова была перейти черту — но если в такой вере в предлагаемые обстоятельства не будет границы — все, «прощай, Маруся». Именно к этому спектаклю я должна была тщательно готовиться, потому что каждый раз у меня мутилось, терялось сознание… Трагический пик в причете — и резкий переход к радости: у нее в животе шевельнулось дитя, жизнь, от любимого остался ребенок…

Дмитревская Когда вы учите своих молодых студентов пению тоюк, исполнению Олонхо — вам важен голос, телесная подкрепленность звука или важна вера в предлагаемые — последствия русской школы Малого театра, где учились многие якутские актеры?

Борисова Если ты веришь — все приходит сразу. Все идет от сознания. Но я не учу их актерскому мастерству, я учу только пению тоюк. Дети сейчас такие ленивые, а мне надо научить их якутскому пению, да еще в процессе игры, движения.

Дмитревская Правда голоса связана с физикой?

Борисова Еще как! Голос по-разному работает в покое и после энергичного танца, и держать эти переходы тоже надо уметь.

Если веришь — сам не знаешь, что делает твое тело, оно живет по правильным законам, ты им уже не управляешь, все работает само. А когда ты работаешь неправильно, заставляешь себя насильно делать что-то — ой, это что-то ужасное, сосуды не работают, голова болит… Кровь должна быть спокойна и течь ровно.

Июнь 2014 г.