Кругом враги, а мы в окопе…
Эта фраза точно отражает ситуацию того мартовского дня, когда сдается номер. Напоминает ли происходящее Карибский кризис? Да, только страшнее. Ситуация с Украиной не только поставила страну на грань войны (Россия не может допустить на Украине баз НАТО — а их в ситуации новой «майдановской власти» не может не быть, вводить войска и захватывать Крым нельзя — но все обозреватели, и справа, и слева, констатируют желание Крыма перейти обратно в Россию…). Не меньшая беда — вся эта история расколола и общество в целом, и без того не стройные ряды интеллигенции: в социальных сетях — просто «брат на брата» и уже льется клюквенный сок (пока только клюквенный сок…).
Когда-нибудь мы узнаем тайный смысл происходящего (как-то мерещится новый пакт Молотова—Рибентропа или какой-то другой вариант международного соавторства…), но точно, что театр в эту весну не находится в поле внимания, и, сдавая журнал, ощущаешь даже какую-то нелепость. Ну что в это время рассуждать о музыке в театре, задавая режиссерам вопрос, рождается визуальный образ из музыки или наоборот, когда маячит закрытие занавеса. Железного, не театрального.
Все эти недели не выходит из головы когда-то напечатанный в «ПТЖ» рассказ. Известный искусствовед, много младше актрисы Грановской, друживший с ней много лет, однажды спросил ее: «Елена Маврикиевна, вы помните, как началась революция?» «Ну как же, отлично помню», — ответила Грановская. «Ну, пожалуйста, расскажите». — «Утром лежу я в постели, входит горничная и говорит: „Мадам, к вам пришел человек из французской прачечной и умоляет его принять“. — „Хорошо, пусть войдет“. Входит человек и говорит: „Мадам, я огромный поклонник вашего таланта, я давно мечтаю попасть на сегодняшний спектакль, помогите мне в этом!“ Я говорю: „Хорошо“. На следующее утро лежу я еще в постели, входит горничная и говорит: „Мадам, пришел человек из французской прачечной и умоляет его принять“. — „Хорошо, пусть войдет“. Он входит и долго и восторженно расточает комплименты и говорит: „Мадам, если бы это было в моих силах, я бы усыпал ваш путь к театру розами…“». Известный искусствовед наконец перебивает ее рассказ: «Елена Маврикиевна, а как же революция?» — «Так вот, душенька, как раз тогда она и происходила».
Так и теперь. Пока в Крыму происходит то, что происходит, мы сдаем номер, беседуем с композиторами, вспоминаем изумительные спектакли классиков, привезенные нынче на Зимний фестиваль, поминаем ушедших… Сидим в своем окопе и, не в силах ничего изменить и даже не в силах понять истинную расстановку мировых сил, — «принимаем человека из французской прачечной».
Но точно так же мы не можем повлиять и на сюжеты театральные.
Например, в самом конце декабря 2013 года Управление по культуре г. Барнаула прервало контракт с директором Молодежного театра Алтая Т. Ф. Козицыной. Руководитель этого департамента Е. Безрукова еще ходила в школу, когда мы уже ездили в Барнаул, смотрели спектакли, посещали старое дряхлое здание МТА (Дворец пионеров) и знали, что Татьяна Федоровна Козицына затеяла построить новой здание для этого театра. «Это была мечта нереальная, поэтому я сначала рассчитывала обустраиваться тут, делать какие-то пристройки, ходатайствовала о выселении пионеров из этого здания… Но Бог помог, и нам дали здание. Новое здание — это такой выигрыш для театра! Оно находится в очень удачном месте — и с транспортной точки зрения, и даже с исторической. Это место считается „сердцем Алтайского края“ — первый архитектурный ансамбль городской застройки. Поэтому моя цель в жизни — достроить этот дом и еще там пожить», — говорила она в 2002 году в № 22, давая интервью с характерным названием: «Мы живем на преодолении».
Семнадцать лет Козицына строила театр: собирала труппу, учила «пацанов», набранных по селам и деревням, уговорила стать худруком театра и мастером курса алтайца Валерия Сергеевича Золотухина, — и в итоге два года назад открыла театр и общежитие возле него. Полтора десятилетия своей жизни положила на создание этого театра. И начали ездить на фестивали и гастроли — вплоть до Висбаденского биеннале, и начали получать премии и прессу… А когда Золотухин смертельно заболел, Козицына уговорила (много лет уговаривала) пойти главным Д. Егорова (к тому времени уже семь лет этот режиссер сотрудничал с МТА). Началась атомная работа: пять премьер с сентября по декабрь, просто круглосуточно. Но пожить в созданном доме Козицыной не дали. Дождались смерти Золотухина, перетерпели юбилей театра — и по телефону сообщили: больше не работаете.
Почему? Потому что, говоря простым языком, во время строительства наблюдались адские злоупотребления, которые Татьяна Федоровна терпеть не могла и о которых говорила. И хотя не «сборола» халтурных подрядчиков (кому не известен Сергей Медный, поставляющий театрам некачественное оборудование, но почему-то выигрывающий тендеры? Всем известен!), но насмерть стояла — не подписывала приемку здания. Два года требовала, чтобы доделали: чтобы крыша не текла, фонари не падали на голову, внутренняя трансляция заработала, подвал не затапливало по весне и снег на сцену зимой не сыпался. Но ясно, что такой «недострой» не нужен краю накануне губернаторских выборов. Понадобился человек, который подпишет здание. И такого нашли — нового директора И. Лысковец.
Надо сказать, театральное сообщество встало на защиту Козицыной дружно и массово. И видеообращение труппы, и сайт «МТА против», и оглашение знающими людьми расхищенных сумм, и письмо А. Калягина — губернатору, и наш с П. Рудневым, Р. Должанским, О. Лоевским отказ быть экспертами Золотухинского фестиваля («Татьяна, если они что с тобой сделают — ноги моей не будет на Алтае», — писал Золотухин Козицыной), и участие Министерства культуры: главного режиссера вызвали на совещание Совета по культуре при Президенте в Псков, после этого и перед ним двери театра закрылись… Уж, казалось бы, сообщество выразило все. И что? И ничего. Правда, есть надежда: после Пскова делом этим занялась Администрация Президента. Поживем — увидим, но ведь театра-то не восстановить! Того МТА, на который Т. Ф. Козицына положила жизнь. Скоро разбредется по другим театрам труппа — и позабудется азарт, с которым последние годы работал этот живой театр…
Ну, и мы держимся исключительно «святым духом», точнее «из окаянства», как говорит один известный театровед…
В прошлом номере, как вы помните, мы писали о том, что в 2013 году Смольный отказал нам в гранте. Члены комиссии по культуре ЗАКСа историк Максим Резник и журналист Марина Шишкина решили нас подстраховать и отправили из депутатского фонда по 1 млн рублей. Причем Шишкина — в виде целевой субсидии. И вот эту целевую субсидию Комитет по печати тоже нам не отдал. До конца декабря шла бурная переписка Шишкиной со Смольным, полученный ответ от губернатора Г. Полтавченко от 19 декабря был чистой отпиской, и по всему получалось, что просто Комитет по печати неправильно оформил документы… «По моему мнению, складывается новая практика финансирования угодных СМИ и выкручивания рук неугодным, — комментировала Марина Шишкина в конце 2013 года. — Строка в бюджете предусматривала выделение средств конкретным организациям, Комитет по печати должен был оформить бумаги, но целый год ведомство не могло выполнить расходные обязательства. О чем это говорит? По моему мнению, о сознательном саботаже».
То есть Смольный нарушил закон, не исполнил бюджет. А мы, дотянув до Нового года, переползли в 2014-й с вполне ясными перспективами: пока культурой и печатью у нас руководят «понаехавшие» г-н Кичеджи и г-н Лобков — поддержки нам не видать. Ну, на нашем двадцатилетнем веку начальники менялись энное количество раз. И они умерли, как рок-н-ролл, а мы еще живы. Да, у нас есть помощь Минкульта и Федерального агентства по печати, но это половина необходимого нам скромного бюджета… Краудфандинг? Но негоже из года в год стоять с протянутой рукой. Неприятно тянуть с малоимущих читателей (а помогают как раз и только они).
Поддержка (тогда казалось, что реальная) пришла неожиданно, ровно 30 декабря, когда нам исполнился 21 год. Директор Тюменского драмтеатра Сергей Осинцев через соцсети обратился к театрам России с инициативой создания фонда поддержки «ПТЖ». Кто же мог знать в тот день, что очень скоро Тюменскую драму в целях пресловутой оптимизации сольют с Тобольским театром, филармонией, театром кукол и каким-то ДК, Сергей Осинцев потеряет всякую финансовую самостоятельность, а вопрос об этом абсурдном слиянии станет одним из сюжетов все на том же псковском заседании Совета по культуре при Президенте?
Нам чуть-чуть помогли Цирк на Фонтанке, «Коляда-Театр» и наша «Мастерская» (размещение баннеров — тоже помощь!), но это не решало дела. Мы «сушили весла» и делали номер. И однажды я получила короткую записку от директора Вахтанговского театра Кирилла Крока, с которым мы знакомы не были: «Мы хотим оказать вам финансовую помощь, пришлите документы». И они нам ее оказали, перечислив часть выручки от сыгранного спектакля «Пристань»! Именно потому, что с Вахтанговским журнал не связан никакими дружбами, а только общим театральным делом, мы особенно оценили этот товарищеский жест поддержки. Конечно, государственные театры могут совершать благотворительные жесты только с согласия учредителя, но Минкульт как учредитель вахтанговцев поддержал их акцию.
Принимать деньги театров неловко и этически неправильно. И мы воспринимаем такую помощь как временную меру. Надо «пересидеть» нынешнюю питерскую культурную власть. Так что будем только рады спектаклям, сыгранным в нашу поддержку.
Спасибо, читатели и коллеги!
«Только бы войны не было!»
9 марта 2014 г.
Комментарии (0)