«Ищет синтез акустических и визуальных образов в своеобразном инструментальном театре („театр звука“). Сотрудничает с крупными театральными режиссерами (Кристофом Марталером, Валерием Фокиным, Камой Гинкасом). Произведения Бакши исполняют Г. Кремер, Т. Гринденко, А. Любимов, М. Пекарский и другие известные музыканты», — сообщает нам главный источник наших сегодняшних знаний, Википедия. Но те, кто бывал на спектаклях, например, Фокина, навсегда запомнили «шорохи и вскрики» пространства в «Нумере гостиницы города NN», всхлипы «Двойника» и мистический звуковой ужас «Превращения» и «Вашего Гоголя». Для тех, кто мало знаком с творчеством Бакши (а кто что сегодня знает — уж совсем непонятно…), сперва сообщаем, что он художественный руководитель «Международной Лаборатории Театра Звука», известен работами «Полифония мира» (III Всемирная Театральная Олимпиада в Москве), «Орфей», концерт для скрипки соло и струнного оркестра (Таллинн—Рим, 2002), «Сидур-мистерия» (Почетный диплом IX фестиваля европейских театров на Монмартре). Творчество Бакши связано с развитием идеи синтеза акустических и визуальных образов, которую он сам определяет как «театр звука». Композитор создал театральный жанр, подобный опере или балету, но вне литературного сюжета. Пафос его поиска — достижение пластичности и выразительности инструментальной и бестекстовой вокальной музыки средствами музыкально-сценической драматургии.

Обо всем этом — разговор Александра и Людмилы Бакши.

Александр Бакши Театр — гиблое место для музыканта. Вот был замечательный композитор Хайнер Геббельс. Приезжал в Москву, дарил свои диски. И что теперь? Кончился. Стал режиссером.

Людмила Бакши Режиссер Геббельс ничуть не уступает одноименному композитору.

Александр Бакши Конечно, не может же Хайнер уступить самому себе. Но композитора уже нет… Вот я всю жизнь носился с идеей Театра Звука. Выработал свой стиль, язык, приемы развития — все, что определяет лицо композитора, его индивидуальность.

Я ведь в театр пришел, чтобы утвердить свою эстетику, осуществиться. И вдруг несколько лет назад почувствовал, что меня это больше не интересует. Идея кончилась. Мне заказали пьесу, надеясь, что я напишу ее в своем фирменном стиле: ярко, броско, театрально, чтобы исполнители шуршали газетами и шаркали ногами. А я написал бесконечную мелодию из четырех нот…

Людмила Бакши А при чем тут театр?

Александр Бакши Если бы я не выходил из привычного круга: консерватория — союз композиторов — филармония, такого бы не случилось. Композитор находит себя не для того, чтобы легко потерять. Он стоит на своем до конца и несмотря ни на что. Недавно встретил коллегу, с которым много лет не виделся. Спросил, чем он сейчас занимается. «Как чем? Авангардом». — «Так ведь авангард давно умер». — «Пока я есть — авангард жив». Я пожелал ему долгой жизни и учеников, которые продолжат его дело. С консерваторами та же история. Продолжают писать свои оперы-симфонии и гордятся непоколебимостью идеалов. Так можно всю жизнь прожить в ощущении, что ты правильно делал свое дело. А театр подрывает веру в незыблемость всяких принципов. Он слишком наглядно и грубо демонстрирует их относительность. Вчера это было живым и вызывало восторг. Даже не у публики, у тебя самого. А сегодня приходишь и видишь: идея завяла.

Людмила Бакши Что именно завяло? Объясни.

Александр Бакши Идея Театра Звука, несмотря на весь свой экстравагантный антураж, была попыткой сохранить классический принцип автономности музыки. Чтобы она выражала не только эмоции, но и конфликты, сюжеты, философию. Ведь классика — это театр воображения. Только там конфликтуют не герои, а интонации и темы. Эта скрытая от глаз театральность давала возможность строить симфонии как модель мира, выражать свой взгляд на жизнь. Я чувствовал, что этот язык умирает, и пытался сопротивляться, обнажая театральную природу музыки. А в театре быстро обнаружилось, что это невозможно. Сегодняшний спектакль складывается из контрапункта разных языков: музыка про одно, действие про другое, слова — про третье, сценография — про четвертое. Все элементы, составляющие спектакль, не иллюстрируют друг друга, а дополняют. Собственно, драматургия из этого контрапункта и складывается. Недавно в Интернете наткнулся на остроту: «Я очень осторожен и никогда не хожу в темный подвал под тревожную музыку». Идея соответствия музыки сценической ситуации кажется смешной. А вся классика только на этом и держится. Если речь идет о битве, то темп быстрый, если о размышлениях — медленный. Если эмоциональный подъем или полет, то интонация вверх. Если спад — вниз. Ситуация тревожная, значит, и музыка соответствующая, какое-нибудь нервное тремоло струнных… Сейчас это соответствие музыки слову, действию, ситуации кажется иллюстративным. Даже опера не может сопротивляться требованиям времени. Там главной фигурой становится режиссер, который придумывает новый сюжет, иногда прямо противоположный авторскому. Вот Дмитрий Черняков поставил «Дон Жуана», где сексуально озабоченные буржуазки домогаются героя. И все в восторге. А что происходит с музыкой Моцарта? Она существует сама по себе.

Людмила Бакши В восторге не все. По-моему, интонации Моцарта окончательно обессмысливаются, гибнут в этой вакханалии ассоциаций с сексуальной революцией 1960-х годов.

Александр Бакши Да вопрос не в том, хороший он сделал спектакль или плохой. Это просто показательно, потому что мейнстрим. Единоличное авторство уже невозможно. Мы все — соавторы.

Людмила Бакши Стоп, стоп, стоп… Хайнер как раз стал режиссером, чтобы остаться автором.

Александр Бакши Да нет же, автор все делает сам. И даже если берет помощников-подмастерьев, то обязательно добавляет в их работу последние штрихи, самые важные, без которых все теряет смысл. Потому что он мастер. А вот зачем Дима Крымов порывался править мои партитуры? Он же в музыке полный профан.

Людмила Бакши Давай не будем об этом.

Александр Бакши Да нет, это важно. Он хочет сохранить статус автора. Подправить — значит присвоить. А Хайнеру подмастерья не нужны. Он автор идеи и координатор работы команды. Ему нужны соавторы. Он даже приглашает композиторов в свои спектакли.

Людмила Бакши Но театр всегда был работой команды. Художник, балетмейтер, композитор… Что изменилось?

Александр Бакши В традиционном театре всегда кто-то солирует, остальные аккомпанируют. В опере солирует композитор, в драме — драматург, в балете — балетмейстер и т. д. У аккомпанирующих нет права на собственный голос, на собственное высказывание. А современный театр полифоничен, многоголосен изначально. Традиционную оперу можно спеть в концерте, и ничего не утратится. Ну, не будет декораций, действия, света. Смысл произведения от этого практически не зависит. Пьесу можно прочитать. А попробуй как-то пересказать «Вещь Штифтера» Геббельса. Оттуда невозможно убрать ничего. Ни сценарий, ни музыкальная партитура не могут передать содержание.

Людмила Бакши Ну да, постдраматический театр.

Александр Бакши Да не в этом дело. Вот мы работали в «Современнике» с Г. Б. Волчек. Традиционный актерский театр. И пьеса… далеко не Шекспир. А занимались тем, что создавали звуковой мир как контрапункт словам, действию и сценографии. Придумывали звукоперсонажей и жизнь за сценой. А до этого в Америке мы делали визуальный спектакль без текста «Гранд парад XX века». И чем эта работа в «Современнике» отличалась от работы в театре Double Edge?

Людмила Бакши Да практически ничем. Только там вся параллельная музыкальная жизнь была на сцене.

Александр Бакши Но это же не принципиально. Кстати, как ты думаешь, почему Галина Борисовна не приглашала нас этак лет десять-пятнадцать назад?

Людмила Бакши Так она же сама сказала: не было необходимости.

Александр Бакши Вот именно. Новое художественное мышление складывается у всех, а не только у принципиальных новаторов. Даже Большой в этом участвует. В театре вообще создается идеальная модель жизни. Вот была авторская модель, и ей соответствовало авторитарное общество.

Людмила Бакши Помню, помню, как ты выступил на фестивале во Вроцлаве с этой идеей. Я боялась, что тебя растерзают.

Александр Бакши Ну да, а что я такого сказал? Что Станиславский и Мейерхольд — старшие современники Ленина и Сталина. И это — не случайное совпадение. Потому что сначала в театре появляется множество актеров, готовых с радостью подчиняться диктату режиссера…

Людмила Бакши Об этом замечательно писал Влас Дорошевич.

Александр Бакши …А потом в обществе складывается убеждение, что без диктата жить невозможно. И это вполне естественно. Глупо же думать, что гении формируют новый мир. Его формирует коллективное бессознательное. Еще Пушкин писал, что публика образует драматические таланты. А польские критики обвинили меня в патологической ненависти к режиссерам.

Людмила Бакши Так с чего и когда, по-твоему, началась эта новая эпоха?

Александр Бакши Я не знаю, когда это точно произошло, где-то на рубеже 70–80-х годов. Тогда я почувствовал что-то похожее на подземные толчки. Когда создавался МХАТ, театр нуждался в новых драматургах. Им нужен был и Горький, и Чехов, и Гауптман… В XIX веке, например, было невозможно открыть оперный сезон без новой партитуры. А во второй половине XX века новые пьесы и партитуры стали не нужны. Понятие «премьера» стало связываться только с новой постановкой. Меня бесили афиши типа: мировая премьера оперы Глинки «Руслан и Людмила». Какая может быть премьера у Глинки в наши дни?! Я же эту музыку наизусть знаю. Я пытался сопротивляться этому процессу. И лет тридцать сопротивлялся. А потом понял, что это бессмысленно.

Людмила Бакши Ты это уже говорил. А как же может развиваться искусство без автора? Он же приносит новые идеи, новые образы. Он отвечает на вызов времени. Что же его заменит?

Александр Бакши Ну да, мы все выросли на этой идее: «Улица корчится безъязыкая». Дескать, без Маяковского улица и двух слов связать не сможет. В старой классической культуре автор говорит за всех и от имени всех. Потому что обычный человек косноязычен и беспомощен. А теперь в театрах ставят Чехова и Шекспира, Чайковского и Верди. Классика превратилась в мифы, которые бесконечно пересказывают, находя в них все новые и новые смыслы. Я же говорю, мы все стали соавторами. У мифа автора нет. Он принадлежит каждому. Поэтому современному театру автор не нужен — ни драматург, ни композитор. Они могут существовать только в резервации. В специально отведенных местах. Если прекратить их поддерживать организационно и финансово, они не протянут и двух дней.

Людмила Бакши Что ты такое говоришь? Как же их не поддерживать? Это же традиционные формы классической культуры. Им нельзя дать умереть.

Александр Бакши И что, сильно обогатили искусство мелодрамы с матом и партитуры по лекалам Штокхаузена или Кейджа? Радикальные высказывания от повторения обессмысливаются. Нельзя рисовать «Черный квадрат» сериями.

Людмила Бакши Ты что, против современной драматургии? Ты же делал спектакль с Вадимом Левановым и восхищался им.

Александр Бакши Я и сейчас восхищаюсь. Он прекрасный писатель и, кстати, работал с мифом. Я о том, что не надо ничего поддерживать искусственно. На смену одному приходит другое. Не лучше и не хуже, а просто другое. Это нормальный, естественный процесс. Была аристократическая авторская культура, которая давала слово избранным — гениям и пророкам. Не все, конечно, были гениями или пророками, но претендовали-то все. У кого не получалось стать солистом, аккомпанировали, шли в оркестр, в хор, в массовку. У них не было права на голос, но было право на подголосок. Обычные люди права голоса вообще были лишены. Они должны были молча внимать, желательно с благодарностью. Классическая культура — всегда монолог, то есть самая агрессивная форма диалога, когда собеседника заставляют молчать. А сейчас рождается другая культура, в которой право голоса имеют все. Попробуй высказать мысль и не получить комментарии.

Людмила Бакши Ты говоришь про Фейсбук? Про то, как влияет на нас Интернет?

Александр Бакши Это только кажется, что новые технологии меняют мир. На самом деле его меняют идеалы. Электронные вычислительные машины были в СССР еще в 60-е годы. С их помощью решались грандиозные задачи: рассчитывался ген. план страны, полеты в космос, проектировалось оружие. И, конечно, никому в голову не могла прийти мысль передать такую мощную технику в руки обывателю. Поди знай, что он там наработает-насчитает! Почему персональный компьютер появился в Америке? Потому что американцы с молоком матери впитали мысль о том, что люди должны иметь равные возможности. Все, а не только специалисты. Сначала возникают идеалы, которые формируют задачи, потом появляются способы их решения. А не наоборот. Когда стал доступен персональный компьютер, выяснилось, что люди в массе своей хотят сочинять музыку, снимать кино, фотографировать, публиковать свои мысли. Однако до этого в культуре произошла реабилитация обыкновенного человека. Новые технологии просто приспособились к этой идее. Но возникла-то она не в головах компьютерщиков, а в искусстве. Недаром Стив Джобс говорил, что бизнес-модель Apple — это ансамбль «Битлз».

Людмила Бакши А ты представляешь, к чему приведет это творчество масс? Какой кучей мусора нас завалят?

Александр Бакши Да не завалят. Графоманы были всегда. Вспомни нашу юность. Кто только из себя не корчил героев «Мастера и Маргариты». В эпоху культа художника, этакого духовного аристократа, кто не метил в князья? И ничего. Вся шелуха отпала сама собой. Тут же главное в другом: классическая традиция ценит в человеке только уникальное. «Я — поэт, этим и интересен». Все остальное — неважно. Это привело к культу профессионалов, ставших придатками к своим инструментам и навыкам. И распространились по миру все эти феллиниевские вторые кларнеты, скрипачи и барабанщики из «Репетиции оркестра». А человек по природе — существо универсальное. И нельзя его ограничивать только тем, что у него замечательный слух или потрясающе развитые руки. Он же создан для того, чтобы ходить, бегать, дышать, слышать, видеть, чувствовать… У него грандиозная потенция в разных направлениях. Ты заметила, какие поразительные артисты стали нам встречаться в последние годы?

Людмила Бакши Вспомни нашу Хейли Браун из театра Double Edge.

Александр Бакши Как же я ее забуду, если мы регулярно по скайпу репетируем.

Профессиональная циркачка с колоратурным сопрано. Это же фантастика — взбирается по канату, летает под куполом и, не переставая, поет. Женщина-птица. Почему-то такие люди нам не встречались раньше.

Людмила Бакши Да это понятно почему. Они никому не были нужны. Ты циркачка, вот и летай. Певица — пой. А смешивать разные профессии и в голову не приходило. Жаль, что московские критики не обратили на нее внимания.

Александр Бакши Театральные критики не слышат. А музыкальные не видят. Так что писать некому.

Людмила Бакши Но в Вашингтоне же написали.

Александр Бакши Так американцы раньше в этой культуре начали жить. То, к чему мы приходим сегодня, началось с джаза. Сейчас-то понятно, что это была самая великая революция XX века. Она гораздо больше сделала для демократии, чем все социальные перевороты и море крови, пролитой за нее. Не было бы джаза, не видать неграм свободы никогда. Только пропитавшись негритянскими ритмами, белое население признало их равными. А в России идеалы новой культуры трудно пробивают себе путь. Мы до сих пор убеждены, что нельзя танцевать на сцене, если у тебя не балетная фигура и нет особой выворотности ног. А новую эпоху утверждала моя любимая Пина Бауш, которая заявила, что ей неважно, как танцуют люди, важно — почему. Реабилитация обычного человека, о которой я говорю, у нее виднее всего. Посмотри на вуппертальских артистов: старые, молодые, маленькие, высокие… Внешне они не отличаются от своих зрителей. И все — потрясающие! В конце концов мы приходим к мысли, что человек уникален не предельно развитой какой-то одной способностью, а сочетанием всех своих качеств. Я думаю, что Гилберт Кийт Честертон порадовался бы тому, что происходит сегодня. Он больше всех тосковал, что человек, став профессионалом, перестал быть универсальным существом, а также образом и подобием Божьим.

Людмила Бакши Знаешь, о чем я думаю? Классики были нацелены на шедевры и рассчитывали на вечность. «Не спи, не спи, художник»… И поэтому оставили нам сочинения, ставшие мифами. А у сегодняшней культуры нет высоты задач. Она вся какая-то однодневная. Не помню, чья это мысль, что человечество променяло космос на айфон.

Александр Бакши А какое отношение к космосу имеет человечество? Туда летали несколько десятков человек. Остальные миллиарды об этом и не помышляли. А, условно говоря, айфон — не игрушка, а доступный инструмент для творчества. Новая культура освобождает творческую энергию масс. И шедевры обязательно появятся. Впрочем, уже появились. Классика, которую мы боготворили, приучила нас к мысли, что право голоса принадлежит избранным, моральным и интеллектуальным авторитетам. Только они могут определять планы на будущее. Вот напишут, как нам обустроить Россию, и все станет понятно. Мы и сейчас уверены, что только элита определяет, как нам жить. И даже не элита, а «элиты» во множественном числе. Откуда взялись эти загадочные «элиты»? Кто все эти люди? И почему мы обязаны им доверять? Никто не задается этими вопросами. Срабатывает автоматизм традиционной модели мышления — раз занял высокое положение, значит, заслужил. И пока в головах не сложится убеждение, что партитура жизни никем не написана и не просчитана заранее, что конечный результат зависит от каждого, ничего не изменится. А модель этого мышления как раз в театре и складывается.

Людмила Бакши Ты же начал с того, что театр губит музыкантов.

Александр Бакши Да я пошутил.

Людмила Бакши Неудачно.

Февраль 2013 г.