VII Международный эколого-этнический фестиваль театров кукол «Чир Чайаан» собрал в этом году в Хакасии гостей из России, Украины, Болгарии, Сербии, Боснии и Герцеговины, Гонконга, Индонезии, Италии, Перу, США. Последние дни его участники провели на изумительной красоты озере Белё, где в ночь накануне Ивана Купалы было разыграно театрализованное действо…

Афишу сформировал Олег Лоевский. Кроме спектаклей и концертов, в рамках фестиваля прошли лаборатория современной пьесы, интереснейшая кинопрограмма, мастер-классы, читки современных пьес, презентации выставок, заключительный круглый стол. Впервые спектакли «Чир Чайаана» были показаны не только в Абакане, но и в других городах и даже селах республики. Параллельно фестивалю режиссеры, директора театров, критики приняли участие в Международном форуме по культурному наследию, выступив с докладами, посвященными проблемам театра, и приняв участие в дискуссиях. Тема этого амбициозного и, видимо, очень затратного форума (он проводится при участии главы Хакасии Виктора Зимина) была сформулирована так: «Историко-культурное наследие как ресурс социокультурного развития».

В целом же фестивальная неделя была такой насыщенной, что теперь вспоминается как целая маленькая жизнь, прожитая счастливо в единстве людей и природы.

Честно говоря, пока я не побывала на «Чир Чайаане», название этого фестиваля меня сильно напрягало. Непонятно: если фестиваль эколого-этнический, то почему театров кукол? Конечно, теоретически можно придумать сколько угодно обоснований: экология давно перестала восприниматься только как «наука о взаимодействиях живых организмов и их сообществ между собой и с окружающей средой» или как «наука, изучающая взаимоотношения живой и неживой природы». Сегодня вполне можно вести речь об экологии культуры, а противопоставление «живой театр — неживой театр» стало общеупотребительным. Впрочем, некоторые ученые говорят о неуловимости границы между живым и неживым. Это же применимо и к театру… Ну, а фестиваль театров кукол — потому что именно Хакасский национальный театр кукол «Сказка» этот фестиваль придумал и проводит (директор театра и фестиваля Игорь Окольников, кстати, композитор, автор музыки ко многим спектаклям). В программе фестиваля давно участвуют и драматические театры, и музыкальные этнические группы, но название осталось. А почему бы и нет? Это уже бренд.

Вот так проходил фестиваль.
Фото из архива фестиваля

В Хакасии люди органично вписаны в природу, непосредственно общаются с ее духами, воспринимают свою историю как составляющую природы, а сегодняшнее искусство — как продолжение и часть обрядовых действ. И кажется, что здесь все живое. Ты постепенно включаешься в этот неразрывный круг прошлого-настоящего, природы-истории-искусства.

Никогда не однообразные, меняющиеся степи, то просторно гладкие, стремящиеся слиться с небом, то волнисто-холмистые, с древними курганами и камнями — про каждый тебе выдадут историческую справку и легенду, между которыми для рассказчика нет особой разницы. Где еще вместе с буклетом и прочей печатной продукцией (браво авторам — современный стильный дизайн оригинален и соответствует духу фестиваля, тексты грамотны и информативны) участникам дают разноцветные ленточки, чтобы повязать их на дерево после шествия и снискать благосклонность духов? (А черную — сжечь в разведенном прямо посредине улицы костре напротив театра.) Это шествие в честь открытия не было театрализованным: национальные одежды, обряд кормления огня, всадники и шаманы — неотъемлемая часть здешней жизни для всех, независимо от образования, возраста, социальной принадлежности. После шествия театры — участники фестиваля представлялись зрителям… на крыше театра «Сказка», ставшей импровизированной уличной сценой, а абаканцы очень непосредственно и радостно обсуждали увиденное. Перед спектаклями, в том числе и детскими, настоящий шаман совершал в зале и на сцене специальный обряд, чтобы задобрить духов. Запах трав становился составляющей представления, физиологически включая организмы зрителей и актеров в диалог — не только со спектаклем, но и с духом живой природы. «Чир Чайаан» в переводе с хакасского и означает «дух земли».

Главным впечатлением и «мастер-классом» «Чир Чайаана» стало это естественное единство всего со всем, примеренное на себя. Театр здесь — часть ландшафта, а ландшафт — составляющая мировоззрения.

Постигая это, совсем иначе воспринимаешь спектакли «Сказки», уже виденные раньше в Москве. Хозяева показали несколько постановок разных лет, в том числе специально восстановленную для фестиваля золотомасочную «Атанатоманию» Евгения Ибрагимова про то, как жизнь побеждает, несмотря на разрушительность прогресса и равнодушие человека, про то, что смерть является одной из ступеней жизни, перетекающей из формы в форму, из образа в образ. Знаменитый режиссер-кукольник давно оставил «Сказку», вызвав опасения за театр, но, вполне в духе восточной философии, обрушения не случилось, поэтический дух живет даже в простеньких игровых историях для детей, таких, как «Бука» Михаила Супонина. Сергей Иванников (художник «Атанатомании», режиссер и художник «Буки»), возглавивший театр вместе с директором, был не раз награжден национальной театральной премией.

Мне он знаком еще по прелестному Театру марионеток, одним из создателей которого был некогда в Новосибирске. В восточном духе он поставил и современную драму Олега Богаева «Down-Way» — как цепь нескончаемо повторяющихся одинаковых мини-сюжетов, вроде бы обличающих бесчувственность современного человека, но по сути — мнимых. Спектакль вряд ли можно назвать удачей: несовершенство пьесы и ее социальный пафос вступили в конфликт с манерой постановки. Тем не менее сама попытка вывести новую драму на подмостки театра кукол — беспрецедентна, а мастерство художника и артистов-кукловодов несомненно.

Когда бы местный Басё писал хокку, в его призыве «Стань товарищем моим, спящий мотылек!» не было бы тоскливой ноты несбыточности — в Хакасии мотылек, бабочка или, скажем, конь с готовностью помогают людям, потому что люди безоговорочно верят в родственную связь с ними. Восточный вариант истории про Конька-Горбунка «Хароол и Воронок» Ильи Топоева поставила на сцене Хакасского национального театра им. А. М. Топанова Анна Потапова (Москва). Этот театр находится в затяжном кризисе (блестящий доклад о проблемах национальных театров сделала на форуме критик из Москвы Анна Степанова), что отчасти видно и в новой сказке — артисты не привыкли к современному театральному языку, склонны к специфическим «национальным» штампам. Однако кризис явно преодолевается! Молодые исполнители пластичны и непосредственны, зрелые, которым отданы роли нечисти, представителей темного мира, тоже охотно включаются в игру. Здесь конь Воронок — непослушный, не такой, как все, дух, этакий озорной восточный Ариэль, посланный на землю предводителем черных сил. Но при этом он — девушка, которая начинает помогать богатырю-недотепе, а кончается история не только победой добра, но и свадьбой. Этническая сказка получилась вполне современной, живой.

К новой драме обратились в Русском республиканском театре им. М. Ю. Лермонтова, представив на фестивале эскизы двух пьес. Евгений Ланцов, не так давно ставший здесь главным режиссером, уже проводил лабораторию современной пьесы, в результате в репертуар вошли спектакли «Мотоzикл» (так переименовали «Убийцу» Александра Молчанова — что делать, фатальное название отпугивает местную публику) и «Пять — двадцать пять» Данилы Привалова. Оба идут на малой сцене, играются (превосходно!) молодыми актерами для молодых зрителей. На фестивале Ланцов представил «Марьино поле» Олега Богаева и «Русский и литературу» Максима Осипова. В эскизах работает не только юное, но и зрелое поколение абаканских артистов, которые продемонстрировали адекватность в понимании материала и жадность к работе. Есть, на мой взгляд, и просто блестящие заявки на роли — например, у Людмилы Лосяковой, играющей Ксению Николаевну, всесильную хозяйку провинциального городка и несчастную женщину, потерявшую дочь. «Марьино поле», на мой взгляд, пьеса конъюнктурная, но режиссер нашел для нее интересное решение. А вот «Русский и литература» — сложное, многоплановое и острое размышление о русской провинции, о роли подлинного интеллигента в современной жизни, о многострадальном национальном вопросе — столкновении разных культур, религий и менталитетов.

Что касается международного статуса фестиваля, то он не дутый, как часто бывает. У всех приглашенных необщее выраженье тела и духа. Именно телами — не только руками, но ногами, животом, головой — виртуозно создает своих забавных персонажей перуанский Театр Уго и Инес, с помощью ног рассказывает свои истории итальянка Лаура Кибель. Из белого поролона мастерят зимний мир своей доброй сказки «Папа всегда прав» болгарские актеры театра «Кредо» — их спектакль вызвал особый восторг зрителей. А вот украинский театральный центр «Дах», показавший «Короля Лира. Пролог» и «Ричарда III. Пролог», причем последнего — на ночной площади в парке (поистине мистериальное получилось действо), подчинял публику постепенно, властно склоняя принять свою масочно-знаковую, мрачноватую эстетику, проникающую в подсознание. Пение и музыка этно-группы «ДахаБраха» как нельзя точно совпадали с мировосприятием гения места — в этих диких звуках живет не сувенирное, а подлинно национальное, уходящее корнями в язычество.

По-особому прозвучали в контексте «Чир Чайаана» и российские постановки: народная драма «Миян деревняын» («В нашей деревне») Коми-Пермяцкого театра из Кудымкара, артисты которого так органичны, что без труда могут переиграть хоть собаку, хоть курицу; «Как валенки землю грели» ярославских остроумцев-рукодельников из студии кукол «Ёжики»; молодежный экшн «Собаки-якудза» Красноярского ТЮЗа и даже «Свадьба Кречинского» Театра им. Моссовета.

На сетования критиков, что невозможно все посмотреть, организаторы фестиваля отвечали философски. Конечно, перерыв между заседаниями форума большой, но ведь в Абакан ехать далеко, а здесь, в Гладеньком, можно на берегу горной реки посидеть, помедитировать. И мы смирились. И мы получили удовольствие. И сдружились. И не хотели уезжать. «У меня такое ощущение, что кроме Хакасии больше ничего нет, не хочется улетать», — говорил кинорежиссер из Екатеринбурга Алексей Федорченко. Ему вторил эколог-гринписовец: «Не думал, что может быть так хорошо и интересно». Мы не хотели расставаться друг с другом, с абаканскими театрами, с фестивалем, который подарил нам единство с духом земли.

Август 2012 г.