ОРАТОРИЯ ЗОНТИКА

«До свидания, зонтик». Компания Майского жука.
Спектакль Джеймса Тьере, костюмы Виктории Тьере, Манон Жину

Цирк без арены,

Цирк без дрессированных собачек, слонов и тигров,

Цирк без цели поразить зрителя невероятными номерами,

Цирк, рассказывающий историю.

Да цирк ли это вообще?

Если бы вы знали, что спровоцировало появление нового театрального жанра, вы бы не поверили: на первый взгляд, экология и юриспруденция никак не связаны с цирком и все вместе — совершенно не имеют отношения к театру. Тем не менее, когда в 1970-е годы во Франции стали активно действовать комитеты по защите прав животных, старому доброму цирку с дрессированными собачками и львами пришел конец: публике стало просто неинтересно на них смотреть. Нужно было выдумать что-то необыкновенное, чтобы привлечь зрителей, и это удалось дочке Чарли Чаплина Виктории: она вместе со своим мужем, цирковым клоуном Жаном-Батистом Тьере, перенесла цирковое действо с арены на сцену и подчинила его театральным законам.

А. Тьере. «Оратория Аурелии».
Фото R. Haugton из архива фестиваля

«Воображаемый цирк», «Невидимый цирк»… Даже по названиям их спектаклей заметно стремление скрыть свою связь с обычным цирком. Номера здесь соединяются в единый спектакль, связываются сквозным сюжетом и начинают существовать по законам драматического действия. Это — театрализация цирка, Виктория Чаплин и Жан-Батист Тьере начали этот процесс, продолжает его их сын Джеймс, основавший собственную труппу под названием «Компания майского жука».

На восьмом Чеховском фестивале можно было увидеть «До свидания, зонтик» Джеймса Тьере и «Ораторию Аурелии» в постановке Виктории Чаплин с ее дочерью в главной роли.

Вы думаете, что в спектакле Джеймса Тьере главным героем будет зонтик? Нет, он появится на минуту и исчезнет, с ним даже не попрощаются. Если вы ждете сценической композиции в жанре оратории от Виктории Чаплин, вы тоже будете обмануты. Название в «новом цирке» возникает вне логики, по ассоциативным связям, известным только самим создателям спектаклей.

В цирке цель номера — поразить воображение зрителя. Здесь же номера становятся частями целого, паззлами, создающими картину художественной реальности, существующей по своим законам. Так в «Оратории Аурелии» каждая сцена — доказательство нелогичности, странности мира героини: вот она ставит в вазу цветы бутонами вниз, вот поливает сохнущее белье из лейки. Несмотря на то, что в спектакле есть сквозная тема — бегство Аурелии от влюбленного в нее танцора, — ничего не изменится, если поменять сцены местами: они сосуществуют по принципу коллажа. В спектакле же «До свидания, зонтик» номера соединены по монтажному принципу: Магнус Жакобсон все время вмешивается в действие, показывая свои фокусы, — так он стремится занять место своего соперника, вытеснить героя Джеймса Тьере.

Главный герой в «новом цирке» часто служит лишь проводником по своему миру. В «Оратории» Аурелия, превращаясь из девушки, живущей в комоде, в тоннель для игрушечного поезда, внутренне остается неизменной. Джеймс Тьере, наоборот, разрабатывает характер своего героя, обаятельного плута и полного неудачника.

Если в цирке акробаты условно незнакомы, каждый сам по себе, то в «новом цирке» всегда можно определить, как относится один герой к другому. Например, в спектакле «До свидания, зонтик» персонажи реагируют на действия друг друга, наблюдают, подсматривают, существуя как единое целое. У героя Джеймса Тьере есть Жена и Дочка, но его отвлекает от них Певица в умопомрачительных нарядах. Еще в действие все время вмешивается мужчина в шахтерской каске и с запачканным лицом — то ли монтировщик, то ли помреж, то ли сошедший с ума клоун, соперник героя. Каждое умение, талант актера работает на образ, на роль: самоуверенная, как оперная прима, Певица разговаривает исключительно ариями, все время ускользающие Жена и Дочь — акробатки, а сам главный герой и его соперник — мимы, акробаты и фокусники. И номер с балансированием на кресле-качалке не демонстрация прекрасного вестибулярного аппарата Джеймса Тьере, как это было бы в цирке, он показывает героя сомневающегося, колеблющегося, неуверенного.

А. Тьере. «До свидания, зонтик».
Фото R. Haugton из архива фестиваля

Технология трюков, как правило, простая. В «Оратории Аурелии» сцена, где кружевное чудовище съедает ногу героини и она довязывает себе новую, сделана так: за экраном, по которому скользит кружевная ткань, напоминающая снегопад, — черный кабинет, и нога Аурелии просто закрывается черной тканью, которую она снимает со спицами в руках. Как говорит Джеймс Тьере, «чудо происходит не на сцене, а в головах у зрителей».

Пространство в «новом цирке» всегда живое: в «Оратории» кулисы вальсируют, подрагивая в такт музыке, а куклы из зрительного зала, которым Аурелия показывает спектакль, приходят в ее гримерку и начинают за что-то бить в лучших традициях петрушечного театра; в спектакле «До свидания, зонтик» пол то бушует, как море, из которого выныривают персонажи, то превращается в поле с двумя рядами золотистых колосьев, то становится самим собой — планшетом сцены, затянутым темной тканью. Над ним на огромном крюке висит сноп канатов, которые то вибрируют в унисон с колебаниями голоса Певицы, то раскручиваются, образуя шатер, то снова успокаиваются.

Цирк ли это вообще, если здесь все подчиняется театральным законам и даже пространство входит во взаимодействие с персонажами?

В финале своего спектакля Джеймс Тьере дает ответ на этот вопрос: за несколько секунд на сцене возводится цирковой шатер в разрезе. «Новый цирк» подчиняется законам театра, но не изменяет своей природе, существуя на границе двух жанров и не склоняясь ни на одну, ни на другую сторону.

Июнь 2009 г.