Петербургский театральный журнал
Блог «ПТЖ» — это отдельное СМИ, живущее в режиме общероссийской театральной газеты. Когда-то один из создателей журнала Леонид Попов делал в «ПТЖ» раздел «Фигаро» (Фигаро здесь, Фигаро там). Лене Попову мы и посвящаем наш блог.
16+

МЫЛО ЗАРУБЕЖНОЕ

ГРУЗ «НАУРУЗА»

Фестиваль тюркоязычных театров «Науруз» мог и не состояться в этом году. Многие коллективы не приехали. Многое из того, что мы увидели, можно было и не смотреть. Или смотреть, но не оценивать критически. Казалось, что стремление продемонстрировать успехи и достижения в театральном деле сменило желание выявить проблемы национального театра. Допускаю, что были среди представленных постановок интереснейшие в своем городе или регионе, но проблемных было больше.

Прояснять сложные взаимодействия национальных режиссеров с национальной же драматургией были приглашены эксперты из Башкирии, Азербайджана и России. Упреков в том, что критики из столичных городов не очень понимают специфические проблемы татарской сцены, мы не избежали. Но в Казани нет учебного заведения, где бы готовили критиков и историков театра. Есть сомнение и в том, что нужно готовить специфического татарского критика. Если тюркоязычный и, в частности, татарский театр стремится заявить о себе, то знание других театров, других возможностей режиссуры и драматургии должно быть. Абстрактный татарский критик, наверное, должен знать и понимать про театр больше, чем его «пресыщенные» коллеги из столичных городов.

Из 21 спектакля «Науруза» удалось посмотреть 10, причем 4 из них были по современной татарской драматургии: два спектакля по пьесам Туфана Миннулина: «Грешно ли любить?» (режиссер Айрат Абушахманов, Башкирский театр драмы, Уфа) и «Дивана» («Одержимый») (режиссер Фарид Бикчантаев, Казанский Татарский театр им. Г. Камала); два спектакля по пьесам Мансура Гилязова: «Врата рая» (режиссер Ринат Аюпов, Альметьевский татарский театр) и «Бурлак» (режиссер Фаиля Ибрагимова, Набережночелнинский татарский театр). Современная татарская драматургия была представлена двумя уже немолодыми авторами.

И если судить по этим постановкам, авторы стремятся больше говорить о вневременном, вообще о ЖИЗНИ или вообще о ЛЮБВИ. Но и режиссерские решения выглядят засыпанными нафталином. Острые и злободневные темы кажутся чем-то бесконечно удаленным от сценического воплощения. Прекрасные герои и героини действуют в идеализированном мире с придуманными конфликтами.

Сцены
из спектакля «Дивана».
Татарский театр им. Г. Камала.
Фото из буклета фестиваля

Сцены из спектакля «Дивана». Татарский театр им. Г. Камала.
Фото из буклета фестиваля

На историю из современной жизни с концептуальным режиссерским решением претендовал спектакль по пьесе Т. Миннулина «Грешно ли любить?», где герой хочет понять, что такое грех. Молодая женщина Аниса (Алсу Галина-Гафарова) сообщает своему любовнику Хабиру (Азамат Гафаров), что уходит от него после десяти счастливых лет, потому что у него семья и ее нельзя разрушать (она приняла это решение, случайно (!) зайдя в мечеть и осознав, что адюльтер это грех). Режиссер выстроил спектакль из эпизодов, в которых Хабир выясняет, что такое грех, спрашивая всех, от секретарши до муллы. Смена места действия происходит просто, но эффективно — огромный стеллаж комнаты Анисы раскрывается, как ворота, становясь стенами офиса Хабира или стенами мечети. Актер вынужден «перескакивать» из сцены в сцену, меняя на ходу настроение, свое отношение к Анисе и к произошедшему. Нет последовательного развития роли от одного состояния к другому, есть констатация этих состояний. Режиссеру удалось внести приметы современного татарского мира в сценический текст: его персонажи говорят то по-русски, то по-татарски, сбиваясь с одного языка на другой. Это как раз то, что слышишь, когда идешь по улицам Казани.

Сюжет «Диваны» того же драматурга прост. Молодой человек Вил, учась в Казани и начитавшись книг В. И. Ленина, решает продолжить дело вождя. Его родственники и соседи в деревне воспринимают это как сумасшествие и предпринимают попытки его вылечить. Мама с соседями потакают его болезни и строят в огороде шалаш, как у Ленина в Разливе. Брат Ким, своеобразный «новый татарский», пытается кулаком выбить дурь из головы Вила. Деревенская простушка Айсылу, влюбляя в себя Вила, почти излечивает его от идеи фикс. Появившаяся красавица Диана, конечно городская и раскрепощенная, сводит старания всех к нулю, и Вил, покинув деревню, окончательно сходит с ума.

Для сценографического решения (художник-постановщик Тан Еникеев) режиссер Фарид Бикчантаев выбрал эстетику соцарта с ненатуральными стогами сена, муляжами коровы и лошади на колесиках, которые во время действия тянут за веревочку вдоль задника. Этот искусственный мир с ярко-синим небом — прекрасное отражение надуманности драматургического сюжета, в котором лучшее борется с хорошим. Режиссер играет с этим клише, но при этом не «заостряет» героев, не делает гротескными, а оставляет людьми — глуповатыми, но при этом очень обаятельными.

…Вил появляется на сцене, таща на веревочке детскую ванну с томами Ленина. Он говорит мягко, легко, не призывая и не агитируя, он спокоен, не смотрит на людей, его голова чуть-чуть наклонена. Он здесь и в то же время где-то далеко. Актер легко шаржирует ленинские черты, не педалируя картавость или характерный жест. Лишь иногда, намеком проскользнет это в его речи…

Во втором акте перед нами уже совсем другой человек, по-прежнему спокойный, но это спокойствие другого рода, за ним ничего не стоит. Выздоровление наступило так же неожиданно, как и помешательство. Как и почему это произошло, осталось за пределами сцены, да и пьесы. Не это интересовало режиссера. Может быть, Бикчантаев пытался сказать о сочувствии к человеку?

То, что Вил «заболел» ленинизмом сейчас, — странно, но запоздалость «болезни», отсутствие внятного противоборства не так принципиальны для режиссера, как то, что человек, которого все считают ненормальным, — обыкновенный. Не выдающийся и не гениальный, а обыкновенный. И для исполнителя роли Вила — Искандера Хайруллина его герой — тихий человек, не способный противостоять большому городу, продажности всего и всех, унижению бедного пред богатым. Идеи равенства и братства — единственное спасение для простого, хорошего деревенского парня. А драматургу близки и понятны идеи Ленина, и он, по всей видимости, искренно возмущен, что замыслы вождя мирового пролетариата извратили до такой степени, что любой увлеченный ими будет казаться сумасшедшим.

Каждый из авторов — драматург, режиссер и актер — рассказывает свою историю, но они не соединяются в единое целое, не «работают» на общий смысл. Совершенно непонятно, где зло, с которым надо бороться. В идеализированной деревне, где все любят Вила, ему нечему противостоять. И его бунт — всего лишь блажь, а не реальное помешательство на идее.

Сцена из спектакля
«38, или Черная вдова».
Мангистауский театр им. Н. Жантурина.
Фото из буклета фестиваля

Сцена из спектакля «38, или Черная вдова». Мангистауский театр им. Н. Жантурина.
Фото из буклета фестиваля

Спектакли, основу которых составляли не современные пьесы и даже совсем не драматургия, оказались более актуальными и интересными. Нетривиальным в фестивальной обойме выглядел спектакль Мангистауского казахстанского музыкально-драматического театра им. Н. Жантурина. Сделанный по 38-му назиданию Абая, первого классика казахской литературы, басне Крылова «Стрекоза и муравей» в его переводе и анекдоту, спектакль был единственным постмодернистским произведением на этом фестивале.

Назидание о пагубной власти славы и золота над человеком режиссер Гульсина Миргалиева решает в ярких кричащих тонах, используя кич как основной художественный прием. Все упаковано в блестки, в боа, женщины с агрессивным макияжем, мужчины с прическами а-ля гангстер или выкрашенными фиолетовой краской волосами.

Появившийся на темной сцене персонаж в современных брюках и майке сверкает. Его одежда переливается золотом, не говоря уже о браслетах, цепочках, еще каких-то украшениях. Этот в прямом смысле слова золотой юноша Искандер (Кенжебек Башаров) с долгими паузами, значительно, взвешивая каждое слово, пытается донести до нас смысл назидания. Ему не очень-то веришь — так не сочетается его внешний вид с тем, что он говорит. И иллюстрацией к его словам послужит весь спектакль, идущий 38 минут. Режиссер насытила его не только литературными отсылками, но и киноцитатами из Тарантино. Начало — все герои замерли на авансцене, наставив пистолеты на зрителей. Персонажей много, и каждый индивидуален, чувствуется жесткая рука управляющая ими. Мизансцены четко выстроены. Каждый герой знает свое место, никакой суеты и давки. Не стоило бы об этом говорить, если бы не раздражающая приблизительность мизансцен многих спектаклей.

Если персонаж Башарова отвечал за наглядную демонстрацию губительной власти золота, то герой Олжаса Бегайдарова вселял уверенность, что и успех не меньшее зло. Травестийный персонаж Бегайдарова в розовом костюме и в шляпе-цветке выигрывает скачки — он, зажмурив глаза, замирает лицом к стене, вжимаясь в нее, ожидая проигрыша, в то время как ликующая толпа уже готова разорвать его на кусочки. Сначала от радости, а потом от зависти. Его ставят на табуретку, как статую, и недавние друзья снимают с него все, включая трусы и носки, — на счастье. Теперь он — голый человек на пустой и черной сцене, одинокий, покинутый и не интересный уже никому. И его сметает толпа, продолжающая битву за богатство.

В спектакле, помимо явной морали, есть еще агрессивность высказывания, оно подано динамично, с вызовом. Герои, выстроившись лицом в зал, смотрят на нас, не скрывая презрения, у каждого есть что предъявить зрителям. Может, и правильно, что назидание транслируется жестко, без сантиментов, чтобы донести до пресыщенной публики, что есть зло.

Теперь «Науруз» будет проводиться раз в два года, так пообещали устроители фестиваля. Посмотрим, изменится ли что-то в театре тюркоязычных народов к 2011 году.

Комментарии (1)

  1. Гульсина Миргалиева

    Спасибо Вам, Надежда,за хороший отзыв о моем спектакле»38 или Черная вдова». Глубоко благодарна Вам. Сейчас я сняла художественный фильм и заканчиваю постпродакшн. Желаю Вам Чистого Мира и здоровья.

Добавить комментарий

Добавить комментарий
  • (required)
  • (required) (не будет опубликован)

Чтобы оставить комментарий, введите, пожалуйста,
код, указанный на картинке. Используйте только
латинские буквы и цифры, регистр не важен.