ВСЮДУ ЖИЗНЬ

Этот сезон мне кажется интерес­ным, если судить не по количеству шедевров (их, как всегда, немного), а по большому разнообразию собы­тий, составлявших ежедневное течение театральной жизни. Фестивали (в том числе и новые для города — Международный фестиваль Сою­за театров Европы, Всероссийский фестиваль театров для детей «Арлекин»), много хороших (не «лучших», а просто хороших) спектаклей как в крупных, так и маленьких театрах, множество симпатичных актерских работ — пусть не все они «тянут» на «Софиты» и «Маски», но для теат­рального искусства это премиальное золото не так уж важно. В этом сезоне появилось немало спектак­лей, основным художественным до­стоинством которых является ак­терский ансамбль. Такие разные постановки, как, например, «Сен­ная лихорадка» в «Русской антреп­ризе», «Слуга двух господ» на Ли­тейном и «Синхрон» на малой сце­не театра Ленсовета, — это спектак­ли хорошей, живой, неформальной актерской компании. Кстати, то же самое можно сказать и о безуслов­ном лидере сезона — «PRO Туран­дот». В этом спектакле режиссера Могучего и художника Капелюша необыкновенно свободны именно актеры. Здорово, что появились и долж­ны запомниться новые имена: По­лина Толстун дебютировала в роли Оливии («Двенадцатая ночь» в БДТ), Андрей Смелов в спектакле «Иг­рокЪ».

Очень важным мне кажется стой­кое и мужественное существование в суровом театральном пространс­тве Петербурга небольших коллек­тивов, многие из которых часто не удостаиваются специального вни­мания критики, живут скромно и выпускают хорошие спектакли без особой шумихи. Это не только име­ющий собственную площадку Театр Дождей («Поминальная молитва» Натальи Никитиной), но и бездом­ный театр «Суббота» («Сигнал из провинции» режиссера-дебютанта Петра Смирнова), и квартирующий в театре Эстрады «Наш театр» («Иг­рокЪ» Льва Стукалова), и живущие под крышей «Балтийского дома» те­атр «Потудань» («Небо в чемодане, или Цуцики в ночи» Руслана Куда­шова) и Экспериментальная сцена Анатолия Праудина («Царь Pjotr»). Были, конечно, и разочарования, как же без них! Уже не первый се­зон Небольшой драматический те­атр разочаровывает тех, кто ждет не дождется премьеры «На дне» — она так и не состоялась. Процесс твор­чества, несомненно, может длиться сколько угодно, это неотъемлемое право художника, а интерес к буду­щему спектаклю пока что подогре­вается рассказами об интенсивных поисках, которые ведутся на репети­циях… Хотя мне кажется, что при­влекать особое внимание к готовя­щемуся спектаклю никогда не сле­дует, тем более, связывать с еще не поставленным спектаклем решение каких-то организационных внутри­театральных проблем. Ажиотаж, ко­торый возникает еще до премьеры, может превратиться в раздражение. Бывает, что общественное мнение жестоко «мстит» за длительное ожи­дание и неоправдавшиеся прогнозы, как, например, в случае с «Двенадца­той ночью» в БДТ. Поскольку было объявлено, что этот спектакль ре­шит «судьбу театра», вернее, руко­водства театром, премьера стала не просто первым представлением, не только встречей спектакля и пуб­лики, но и «экзаменовкой» на место главного режиссера. Подобная си­туация (довольно-таки унизитель­ная и нездоровая) не может не ска­заться на художественном резуль­тате, с одной стороны, и его воспри­ятии, с другой. И если говорить о ра­зочаровании сезона, то меня лично разочаровал вовсе не спектакль Гри­гория Дитятковского, а вся история вокруг «15 ноября», когда состоялся первый прогон на зрителе, так пос­пешно объявленный «провалом».

Наверное, газетная критика обязана ходить на прогоны, писать сразу же после премьеры. У нее нет возможности пересматривать спек­такль в процессе его жизни, на пя­том-десятом представлении. Но мне кажется, что судить о спектак­ле по первому показу стало нор­мой для большинства театраль­ных критиков вообще. Многие те­атры зовут прессу на премьеру, а то и на прогон, собирают невыноси­мый для актеров зал, состоящий сплошь из профессионалов, а по­том расстраиваются, читая статьи о сыром спектакле… Интересно вот еще что. Ученики Петра Фомен­ко в интервью не раз говорили, что спектакли их мастера на премьере можно счесть неудачами, они становятся на ноги через пять-десять­-пятнадцать представлений. Поче­му же в случае Фоменко все гото­вы проявить понимание и терпе­ние, а когда речь идет о режиссерах менее маститых и опытных — на­оборот, совсем не готовы?! Может быть, есть смысл придумать какую­то форму «возвращения» к уже от­писанным постановкам, повторное рецензирование наиболее замет­ных и спорных спектаклей, что­бы картина театрального процесса была более близкой к истине?.. А те­атрам можно посоветовать первые показы на зрителе называть не пре­мьерой, а «work in progress».

Я не буду оригинальной, если скажу, что сезон 2003/2004 за­помнится как сезон «PRO Туран­дот» и «Дон Жуана». Но кроме этих спектаклей меня — по-человечески и профессионально — серьезно за­дела «Двенадцатая ночь» (в темноте зрительного зала меня нашел сколь­зящий по лицам луч — солнечный зайчик, который пускает зеркаль­цем Шут). Мало кто станет спорить с тем, что Алиса Фрейндлих в роли шута Фесте — потрясающее теат­ральное событие. И, может быть, самая непостижимая, пронзитель­ная и сильная сцена сезона — песня Перселла—Фрейндлих—Шута («Пес­ня — она одна утешить нас вольна»), соединенная с трагическими стиха­ми Шекспира—Самойлова («Прихо­ди смерть, приходи, смерть»), кото­рые горько и в то же время упоенно читает Сергей Дрейден — Орсино (а рядом, вместе с песней и вместе со стихами, безмолвно умирает от невысказанной, неутоленной люб­ви Виола — Мария Лаврова). Сов­сем недавно по телевидению был показан английский фильм «Две­надцатая ночь», его сделал извест­ный театральный режиссер Тревор Нанн. Если по этой картине мож­но отчасти судить о том, каким ан­гличане видят своего Шекспира, то спектакль Дитятковского явно мо­жет иметь успех на британских ос­тровах. Ничего развеселого и «пол­нокровно-ренессансного» не было в утонченном фильме Нанна, про­никнутом ясной, светлой печалью, мягким юмором и пониманием ироничной случайности счастли­вого финала.

Вспоминая содержательные мо­менты ушедшего сезона, я думаю о четырех вечерах Анатолия Ва­сильева в Пушкинском центре. Для встреч с режиссером собра­лась особая, редкая аудитория, го­товая к серьезным и длительным размышлениям о театре (одним из результатов «васильевских вече­ров» стал интереснейший круглый стол в «Петербургском театраль­ном журнале»). Кстати, еще одно приятное и неожиданное впечатление сезона тоже связано с диа­логом режиссера и критики: это была встреча в СТД с Григорием Дитятковским, обсуждение, а вер­нее, «чтение спектакля» «Двенадцатая ночь». Вряд ли материалы этой камерной беседы попадут в пе­чать, но, думаю, все, кто участво­вал в разговоре — свободном, глу­боком и не формальном, — запом­нят его как редкий пример взаимо­уважения и даже, может быть, вза­имопонимания между практиками и критиками.

Июль 2004 г.