«НЕ ВДОХНОВЛЯЮСЬ, НЕ СТРЕМЛЮСЬ, НЕ ТРЕПЕЩУ…»

«Три мушкетера» М. Рехельс (инсценировка романа А. Дюма).
Театр-фестиваль «Балтийский дом». Режиссер Владимир Тыкке

У каждого поколения свои д’Артаньяны. Мое выросло на фильме Георгия Юнгвальд-Хилькевича с Михаилом Боярским — и я помню, как мы норовили притвориться больными и не ходить в школу, чтобы посмотреть утренний повтор любимой серии, радостно подпевая: «Пора-пора-порадуемся на своем веку…». Помню и удивленное лицо мамы: «Ну как вам такое нравится? То ли дело — старый французский фильм, с Милен Демонжо — миледи…» В 1971 году в ленинградском театре им. Ленинского комсомола режиссер-дебютант Геннадий Опорков поставил свою версию «Мушкетеров» — и те, кто ее видел, по их же словам, просто не представляли себе ничего иного на этот сюжет. Однако свершилось. В. Тыкке, игравший тогда графа де Варда, решил «тридцать лет спустя» вернуться к сюжету своей юности. В «Балтийском доме» вышел спектакль-римейк прежних «Трех мушкетеров» — по той же инсценировке, с той же музыкой С. Пожлакова, но без песен и, естественно, с новым поколением исполнителей. Правда, В. Тыкке сразу предупредил, что в его спектакле, в отличие от прежнего, никакой политики не будет — только ирония и актеры будут скорее играть не мушкетеров, а «играть в мушкетеров».

Заявленная в программке «пародия» состоялась. Кардинал Ришелье (Д. Ладыгин) сбросил алую сутану, чтобы переодеться в серый штатский костюм, его гвардейцы оснащены ноутбуками, красавица миледи (Н. Индейкина) ведет себя более чем вызывающе, глушит водку и корчит страстные рожицы, Костанция Бонасье (К. Данилова) носится по сцене в панталончиках, «забывая» надеть юбку, покачивается на втором плане картонная Бастилия… Главный герой (Е. Гришин) почти незаметен, но очень молод и симпатичен, ловко таскает на плече свою клячу-сумку и приятно улыбается, неуловимо напоминая персонажа телерекламы. Все бегают по сцене, щеголяют новенькими костюмами (художник В. Курицына) и, за неимением вокальных партий, пританцовывают. Все это мило и даже порой смешно. Пусть не совсем в тех местах, где задумывалось, но зрители хохочут до упаду… Старенькие приемы работают безотказно, штампы, хоть и громоздятся один на другой, еще способны потешить почтеннейшую публику — особенное оживление вызвал момент, когда пожилой Бэкингем с тараканьими усами (В. Крылов) в лихорадочном нетерпении расстегивал молнию на спине Анны Австрийской (И. Волгина), а также периодические полеты оранжевого коня туда и обратно вдоль сцены. Легкий дымок пошлости тоже простителен: в конце концов, Дюма — не Гете. Однако меня мучил другой вопрос: а стала бы я, будучи маленькой, играть во дворе в таких мушкетеров? Вопрос отпадает сам собой: нет, потому что всерьез здесь не играется решительно ничего (как бы это ни декларировалось) — ни о «любви и дружбе», ни о «чести и честности», ни, тем более, о «поэзии чувств»… Я вовсе не призываю к пафосу и просветительству, но гложет-таки непонятная обида, когда смотришь на актеров «Балтийского дома», от которых требуется лишь передразнивание и насмешка. Вволю подурачиться можно и на капустниках, в чувстве их юмора никто не сомневается, а все-таки?.. Ну не финал же считать объяснением в любви старичку-Дюма, когда четверо бедных артистов вынуждены скакать по спинкам кресел в зрительный зал, сквозь зубы благодаря зрителей за сердобольно протянутые руки? Наблюдая это зрелище, вспоминаешь Высоцкого с его «Тоской по романтике» и «Балладой о времени»…

Ирония? Бесспорно. В начале двадцать первого века в театре без нее не ступишь и шагу. Расширив свое действие далеко за пределы комического, она триумфально вы шла на уровень самостоятельной категории эстетики. Придясь по вкусу всем новаторским направлениям в искусстве, она пропитывала творчество авангардистов и модернистов, а сегодня стала чуть ли не основой всех современных видов арт-практик (см. труды проф. В. Бычкова). Но ирония, по-моему, подразумевает не только зубоскальство — это сложнейшая интеллектуальная игра, она не сводится к шуткованию и переплясам. Дай Бог, если на петербургской сцене появится по-настоящему ироничный спектакль о мушкетерах — а пока будем любоваться на оранжевые юбки леди Винтер и матрасообразный «прикид» короля Людовика XIII (О. Куликович). И «благородный Атос» (Ю. Загребнев) не скажет фразу, от которой в детстве замирало сердце («Мы будем иметь честь атаковать вас!..»), а если и скажет, то каким-то нудным и фальшивым голосом, и никто из сегодняшних детей на нее и внимания-то никакого не обратит…

А я, роняя сентиментальные слезы, достаю с полки зачитанный до дыр томик тех, настоящих «мушкетеров», листаю пожелтевшие страницы и думаю: «Бедные вы бедные… вы теперь стали кем-то вроде персонажей какого-нибудь „Кривого зеркала“ или „Аншлага“… никому вы теперь не нужны». Скажут: «Шуток не понимаете, это ж все понарошку, нельзя же, право, ждать сегодня каких-то дуэлей и приключений „взаправду“! И ваш любимый фильм с Боярским тоже был развлекательным!» Все правда. И все-таки жаль «старой-старой сказки».