Дюссельдорфский драматический театр принял в конце мая именитых гостей — участников Генеральной Ассамблеи и коллоквиума Союза Театров Европы (U. T. E.). От России прибыл Анатолий Васильев.
Дюссельдорф — город для СТЕ не новый, именно здесь в 1992 году был проведен первый фестиваль театров Европы, где показали спектакли Джорджо Стрелер, Ингмар Бергман, Деклан Доннеллан, Хайнер Мюллер и Лев Додин.
На этот раз скромно организованные, без прессы и шумихи, коллоквиум и Ассамблея проходили в небольшом уютном помещении театрального музея, расположенного в городском парке. Новым Президентом Союза Театров Европы выбран Жак Ланг.
Будучи министром культуры Франции, он слыл необыкновенной личностью в Парижском кабинете. Профессор юриспруденции и театральный директор, он импонировал французам тем, что смотрел на мир как на сцену, а на политику как на особую форму театра. Ланг является отцом идеи современного института «европейских культурных столиц». Именно он в 1983 году убедил Совет Европы каждый год брать в фокус европейских культурных интересов какой-нибудь старинный город, как правило, не столичный центр, а город с подлинным историческим и культурным наследием, как, например, фламандский Брюгге.
Темы состоявшегося коллоквиума отражали политическую конъюнктуру времени. Что можно ожидать от расширившейся после 1 мая Европы? Что означает расширение Европейского союза для культуры и как театр может реагировать на изменившуюся политическую ситуацию? Может ли вообще политическое решение повлиять на сознание?..
Помню, несколько лет тому назад, во время фестиваля современной пьесы Бонн-Биеннале-2000, всех поразил многонациональный проект македонца Горана Штэфановского — мощное монтажное полотно «Отель Европа», дышавшее забытой эпикой и размахом польских романтических замковых спектаклей 1960-х годов. Все происходило в огромном, замысловато перетянутом многочисленными веревками пространстве заброшенного супермаркета — метафора разделенной границами Европы. Зрителей собирали в толпу, разделяли на группы под бешеный лай овчарок, водили по разным этажам и закуткам здания, где можно было подсмотреть кусочек из жизни поляков, венгров, русских или литовцев: 10-минутные импровизации, разыгранные разными национальными командами. («Отель Европы» не раз вспоминали во время нынешнего коллоквиума. Кто-то видел его в Авиньоне, кто-то в Бонне.) Тогда, в 2000 году, на театральной Биеннале билась кровь Балканских войн: театр открыто не желал быть инструментом национального разъединения, а, наоборот, стремился собрать, по крайней мере, театральную Европу в одну большую семью. Уже следующая встреча современных драматургов 2002 года прошла под знаком беспросветного пессимизма, независимо из какой части Европы, западной, южной или восточной, привезенного. Одной из основных тем стал суицид и холодное бессмысленное убийство. Об этом были финские «Ледяные картинки» Кристиана Смедса, русский «Пластилин» Василия Сигарева, нидерландская «Осиная фабрика» Герардьяна Рийндерса, польская «Ночь Хельвера» Ингмара Виллквиста, английский «Психоз» Сары Кейн.
Сегодня Европа празднует свое расширение, но мне почему-то совсем не радостно, когда я читаю репортажи в газетах о том, как «укрепляются и оснащаются современной техникой» новые границы европейского союза. Значит, воздвигается новая стена, отделяющая тех, кто остался в «неевропейской Европе»: Россию, Беларусь, Украину?.. Важно отметить, что театральный Союз не является калькой политического Европейского Союза. В Союз Театров Европы, детище Д. Стрелера, изначально входят театры независимо от географического положения и политической ориентации. Рядом с Францией и Италией, например, Россия и Румыния. То есть СТЕ никогда не делил Европу на Запад и Восток. Следующим кандидатом в его члены назван, например, Роберт Стуруа из Грузии. Может быть, поэтому для Роже Планшона вопрос: что ожидать от новых восточноевропейских партнеров — свежего ветра обновления или «нашествия новых варваров», — выглядел несколько надуманно. Эйфории по поводу произошедшего соединения практически ни у кого из участников дискуссии не было. Более того, многие выразили скепсис по поводу спекуляций в отношении Новой Европы. Одни недоумевают: а что собственно нового произошло? Сотрудничество с коллегами и культурные связи со странами Южной и Восточной Европы имеют давнюю традицию. Театральная Западная Европа хорошо информирована о том, что делается на Востоке, а многие фестивали во Франции и Германии традиционно ориентированы на восточных и южных соседей. В качестве примера вспоминали Авиньон и ту же Боннскую Биеннале, которая десять лет под руководством Танкреда Дорста и Манфреда Байлхарца представляет современную драматургию всей Европы. Политическая мысль с опозданием на несколько десятилетий начинает оформлять то, что уже внесла жизнь и культурные связи.
Новые участники Европейского Союза, однако, рассчитывают на более тесные контакты и изменение стереотипа мышления: не противопоставления «мы — вы», а единое «мы» в отношениях. «Мы не варвары и не чудо-страны» — основной пафос театральных деятелей из Венгрии и Польши, — «все варимся в одном котле». Возможно, театру действительно удастся сломать какие-то устойчивые стереотипы.
Именно эти категории — стереотипы восприятия и клише — волнуют сегодня немецкого режиссера Фолькера Канариса. Для него это актуальнейшая театральная тема, та «реальность, с которой мы постоянно живем, ибо клише существуют в сознании каждого человека, этот тот материал, с которым можно плодотворно работать, потому что под каждым стереотипом есть кусочек жизненной реальности».
Как пример сотрудничества с новой Европой интендант и режиссер Дюссельдорфского драматического театра Анна Бадора представила новый проект театра: чтения и постановки произведений четырех восточно-европейских авторов. Анджей Стасиик из Польши, Юрий Андрухович с Украины, Йохим Тополь из Чехии и Петер Цилахи из Венгрии читают свои тексты в Дюссельдорфе. Причем приглашены не театральные авторы, а поэты и прозаики, которые, на взгляд А. Бадоры, в нетрадиционной форме могут больше рассказать о своих странах, чем театральные драматурги. Всем авторам около сорока, это голоса одного поколения. Тексты перерабатываются в театре и вырастают в сценические проекты. Они будут осуществляться в Дюссельдорфском драматическом театре и в ряде восточноевропейских театров. Летом 2006 года запланирован фестиваль. Таким образом, cтарая Европа хочет выиграть новых авторов и новое знание о новой Европе.
Некоторые опасения и тревогу тех, кто остался за политическим бортом, выразил Анатолий Васильев: Россия не входит в Европейский Союз и, в отличие от Украины, не мечтает об этом. «Так что у нас в этом вопросе нет будущего, — грустно заметил он, — придется разбираться внутри». «И связи с Европой у России, вероятно, уменьшатся, — считает он, — потому что Европа будет искать контактов с вошедшими в союз странами. Для них это станет некоторым экзаменом, ибо они будут вынуждены войти в коммерческую систему Запада, что всегда опасно для искусства и с чем уже столкнулся русский театр. Осталось мало людей, которые бы посвятили свою жизнь художественным традициям». Однако инвестиции русского театра в Европу, на взгляд Васильева, были и остаются очень сильными. И это нельзя оставить за бортом.
На взгляд эмоционального Роже Планшона, расширение Европы никак со страхом или варварством не связано, во Франции во всяком случае. Надежд особых тоже не наблюдается. «Не придет обновление с Востока, — считает он, — новое, как всегда, явится неизвестно откуда». «Общая культура еще не гарант для мира и гармонии, политические демагоги очень часто пользуются всеми средствами, в том числе и культурой для своих целей». Как считает Элие Малка, лучше работать над долгосрочными проектами в рабочих мастерских, чем пассивно собирать продукцию на фестивали. Кроме того, он удивлен, что все всё время говорят о современной драматургии, тогда как классика многих народов неизвестна.
Таким образом, театр не собирается с газетной поспешностью бежать вслед за прогрессом. И видится надежда в том, что культура, как всегда, оперирует более глубокими и широкими категориями, нежели политика, для нее границ не существует.
Комментарии (0)